— Пойдём, поспим сегодня у бабули, — протянула сыну руку, он с готовностью принял её, и мы направились к Антонине Ивановне.
Мирон уснул довольно быстро, даже сказку недослушал. Я оставила его, заглянула в гардеробную к маме, выудила один из её домашних костюмов — щеголять в платье не хотелось, тем более обед подошёл к концу, да и подол до сих пор мокрый. Влезла в мятного цвета мягкие штаны и белую футболку, на ноги надела балетки и выскочила из апартаментов.
Проходя мимо своих покоев, заглянула в комнату, чтобы взять одну из энциклопедий, — нужно уже дочитать про мироустройство и расы, я уже в этом мире не первый день, а до сих пор толком ничего не знаю.
Уселась на скамейку возле сломанной детской площадки и открыла книгу. Полистала, нашла нужную информацию и углубилась в чтение.
— Почему ты читаешь информацию про ирлингов? — раздался за спиной голос Хокая, и я вздрогнула — так ушла в чтение, что даже не слышала, как он подошёл.
— Чтобы узнать, кто ты, и с чем тебя едят, — ответила я, прижимая раскрытую книгу к груди, и откидывая голову назад.
— Ты можешь спросить у меня, — ответил он, нависая сверху.
— Ты опять будешь лезть с поцелуями, и ничего не объяснишь, — сыронизировала я.
— Буду, — согласился он и тут же наклонился исполнить задуманное, но я увернулась и хлопнула его по плечу. — Мы с тобой делаем два шага вперёд — один назад, — рассмеялся Хокай, — хватит от меня убегать.
— Мы уже сделали сто шагов вперёд, — хмыкнула я, вспоминая вчерашние день и ночь.
— Ладно, задавай свои вопросы, — покорно вздохнул он и, перепрыгнув скамейку, уселся рядом.
— Почему ты дрался с Дорианом? — начала с самого главного я.
— Это вопрос не про ирлингов, — заметил он. Улыбка съехала с лица, он поджал губы и отвернулся, рассматривая раскуроченный детский замок.
Мы молчали с минуту. Я верила, что Хокай расскажет правду, просто нужно подождать, даже если не сейчас, то позже обязательно откроется мне. Ведь я видела, каким он может быть заботливым и нежным. Вся эта показная наглость — лишь маска, которую он носит; вчера он был совершенно другим, и этим смог пробиться через мою скорлупу. Его не заботили свои нужды, он лежал со мной в холодной воде несколько часов, раз двадцать вливал противную настойку, уговаривал попить, переодевал и высушивал меня. И при этом дарил незабываемые оргазмы.
— Когда-то очень давно мы были с Дорианом очень близки — ближе, чем братья, — хрипло начал свою исповедь Хокай, и я перестала дышать, боясь спугнуть откровения мужчины, — а потом он предал меня, воткнул нож в спину и прокрутил несколько раз… — свернул рассказ ирлинг. Очень короткая история, пролог и эпилог, а где-то между ними затерялись несколько самых важных глав. Только собралась задать уточняющие вопросы, как услышала голос Дориана.
— Я предал?! А что ж ты промолчал про то, что обесчестил мою сестру? — гневно вопрошал альбинос, подсаживаясь с другой стороны.
— Кто кого обесчестил, ещё большой вопрос, — горько хохотнул Хокай, сверкнув серебром своих глаз. У Дориана тоже полыхнули глаза оранжевым светом.
"Опять будут ругаться", — подумала я, и закатила глаза.
— Так, оба остановились! — скомандовала мужчинам. — Вместо того, чтобы обвинять друг друга, давайте спокойно всё обсудим, вы выскажите друг другу взаимные претензии, а потом найдём решение и отпустим прошлое, — предложил своим истинным и сжала их руки.
— Хочешь узнать, почему мы дрались? Так вот он, — Дориан ткнул в Хокая, — уничтожил мой город только потому, что решил доказать всей Пандоре, что ирлинги сильнее и выше всех!
— Только маленькая деталь — ты забыл про вашу атаку рассказать! — прервал его Хокай.
— О какой такой атаке речь? Пандора напала на ирлингов, вы отбили её и заключили мир. А после этого ты подло, под покровом ночи, вырезал почти весь город близ границ Тереопы! — Дориан вскочил и навис над ирлингом.
— Да, я сделал это, и очень горжусь этим! — вскипел Хокай и тоже вскочил, но я видела, что он врёт.
Что-то тут не чисто. За эти несколько дней, которые мы провели рядом, я видела, каким был ирлинг. Да, он был наглым, саркастичным, вредным и сам себе на уме; но жестоким — никогда. Напасть на целый город и вырезать нелюдей, просто чтобы доказать кому-то что-то? Очень неправдоподобная цель и крайне сомнительные средства исполнения. Вся эта история дурно пахла, и я подумала, что обязательно докопаюсь до истинных причин поведения Хокая. Пока размышляла над этой историей, крутя её так и эдак, вспоминая историю Земли — у нас тоже хватало хитрецов, развязывающих войны чужими руками, организовывая поводы и события, мужчины снова схватили друг друга за грудки и шипели/рычали, выливая взаимные обиды в один котёл.
— В той резне умерла моя мать!! Но тебе этого было мало, ты решил погубить и мою сестру! — рычал Дориан.
— Да больно мне нужна эта холодная рыба! Она сама прыгнула в мою постель, и ведь смогла найти меня в дырявой таверне, нос воротила от посетителей; а только я отвернулся, прыгнула на грязные простыни в чём мать родила! — провоцировал Хокай своего друга.
— Так, избавьте меня от грязных подробностей, — попыталась вклиниться в историю взаимоотношений Хокая и принцессы. Слушать, что он спал с кем-то, было неприятно и унизительно.
Нет, я знала, что у них у всех было прошлое. Да и с ирлингом мы встретились в борделе, вряд ли он туда пришёл музыку послушать — однако одно дело понимать, а другое — слушать их любовные похождения со всеми подробностями. Мне это категорически не понравилось, и я ещё больше невзлюбила эту высокомерную эльфийку. Почему-то тут я поверила Хокаю.
— Не ври мне, я помню её глаза, полные ужаса, — Дориан толкнул Хокая.
— Конечно, она испугалась! Собственный брат застукал с отверженным, — хохотал ирлинг. — Она не думала, что ты так резво бросишься на поиски, и найдёшь в пикантной позе.
— Хватит! — рявкнула я, вскакивая и вставая между ними.
Мужчины замолчали, но продолжали зло зыркать друг на друга. Чувствую, стоит мне отойти, они снова начнут драку.
— Хокай, ты ведь не нападал на тот город, правда? Кого ты прикрываешь? — от моего тихого вопроса ирлинг вздрогнул и перевёл удивлённый взгляд на меня.
Молчание затянулось. Даже Дориан ждал ответа, напряжённо сжав кулаки; Хокай же сверлил меня недобрым взглядом. Я протянула к нему руку и переплела наши пальцы, давая такую нужную для него поддержку. Мне самой было страшно услышать, что я снова ошиблась, также, как и с Корвусом — по молодости и глупости я не разглядела в нём мерзавца. Но сейчас, глядя в серебристые мерцающие глаза, я каким-то шестым чувством верила, что ирлинг не такой. Он не вырезал бы несколько сотен или даже тысяч существ под покровом ночи. Если бы уж захотел отомстить — то явился бы открыто, с мечом наперевес. Либо я настолько наивная, что снова наступаю на одни и те же грабли, видя в мужчине рыцаря и наделяя несуществующим благородством… Поверить своему глупому сердцу? Последний раз?
