и с теплотой и заботой положила ладонь на живот, чуть ниже пупка.
– Да, мама. Всех Одаренных. И вы все – мои дорогие дети.
– Не понимаю, – ответил Дезмонд.
– Вы – плод любви человека и Бога. И в первый раз, когда время было чисто и спокойно, я вырастила своего ребенка, а он своего. И я ушла. И мир был спокоен и чист, как оазис.
Её улыбка стала грустнее. К ней добавилась скорбь.
– Во второй раз, когда вмешался он и наградил меня даром, я стала первой из вас. Река времени загрязнилась, пошла черными и красными пятнами. Неравенство, угнетение, бойня. Катастрофа следовала за катастрофой, ведь у отца забрали его ребенка и его любимую.
– Но как тогда появились Одаренные, если ребенок погиб? – произнес Дезмонд.
Женщина опустила глаза.
– Существо, дар небес, что сделало меня Одаренной, не захотело погибать вместе со мной. Оно вырвало меня из бытия и заключило здесь, а само покинуло мое тело и ушло, в поисках новых и новых сосудов.
Дезмонд оглянулся по сторонам.
– А где мы?
К’шатри подняла на него взгляд.
– Нигде.
Дезмонд хотел было возразить, но не смог. Он снова посмотрел на небо. Жизнь осталась там, в стороне.
– Я умер? – спросил он, продолжая следить за звездами.
К’шатри не торопилась с ответом. Молчание не было гнетущим или пугающим. Тишина, разбавленная бормотанием ветра, не давила, не прибивала к земле.
Женщина протянула руки и коснулась его предплечий, ласково проведя пальцами от сгиба локтя до кистей, а затем нежно взяла его за руки. Там, где прошли её ладони, размеренно засияли золотистым огнем древние символы.
Дезмонд грустно усмехнулся.
– Не показывай солнцу, да? – спросил он.
Голос дрогнул. На лице проступила грусть. Печаль захлестнула его, вздымая в душе волны сожалений об упущенном. Столько всего было, столько еще должно было случится.
Звезда упала за горизонт.
– По-моему, там теперь написано что-то другое, – с легкой родительской хитрецой, прозвучал голос К’шатри.
Дезмонд опустил глаза, и прочитал символы.
"Яви меня солнцу!"
К’шатри улыбнулась.
– Время пришло, Дезмонд.
Он посмотрел на неё с благодарностью.
– Полагаю, мы больше не увидимся? – спросил Дезмонд.
К’шатри покачала головой.
– Никогда.
Они поднялись.
– Но быть может, тебя ждет кто-то еще? – сказала она, загадочно улыбаясь.
Дезмонд улыбнулся ей в ответ.
– Спасибо за все.
Она положила руку ему на грудь.
– А теперь, моя звезда… Сияй!
К’шатри резко толкнула его в грудь.
***
Дезмонд открыл глаза.
Черный клинок Дженнет Валкери с характерным звуком покинул его тело. Ноги подкосились, и он стал падать. Боли почти не было, она осталась позади, прихватив с собой страх и все остальные земные чувства. Осталась только его миссия.
Дезмонд встретился взглядом с Дженнет и увидел её, настоящую, запертую внутри порабощенного тьмой и чужеродной тварью сосуда. Она кричала. Молила о помощи.
И он поможет.
Он не смог ничего ей сказать. А если бы и смог, она бы не ответила. Был один лишь взгляд. Но Дженнет поняла и сделала то, о чем он просил, вложив в это движение все, что осталось от её воли.
Острие меча зацепило край повязки, скрывающей символы Дезмонда. Ленивое, бордовое рассветное солнце показало свой лик.
Дезмонд закрыл глаза. Навсегда. Проскочили образы родителей, Кейт и К’шатри.
«Я – пламя» – мелькнула последняя мысль в его голове.
Символы на его руках вспыхнули. Опутавшие его трещины засияли и дернулись, поглощая тело, клетку за клеткой. Вспышка. Неистовое, яркое, всепоглощающее пламя взвилось вверх золотым торнадо.
***
– Дез! – Кейт, рыдая, бросилась Дезмонду в объятия, – Я так скучала!
Дезмонд крепко обнял её. Теперь, он никогда её не отпустит.
– И я, мелкая, я тоже по тебе очень скучал, – со слезами на глазах, сказал он.
***
Дженнет не успела даже шелохнуться. Вдох, крик, все растворилось в огне. За один лишь миг она оказалась в эпицентре бушующей стихии. Пламя поглотило её, сожрало целиком.
Пустота.
– Убей меня, прошу… – взмолилась Дженнет.
Пламя вспенилось как золотой океан и нахлынуло новой волной, проникая внутрь, вгрызаясь в жалкие остатки души.
– Нет, – ответило оно.
Жгло так сильно, что Дженнет не смогла сдержать вопль. Её крик раздвоился, и она услышала, что вместе с ней орет тварь, что все это время шептала ей на ухо. И от этого Дженнет внезапно ощутила удовлетворение.
«Сдохни вместе со мной, мразь!» – подумала Валкери.
Тишина. Тело вдруг стало легким, почти невесомым. Боль и жар резко прекратились. Пустота сменилась ярким светом, давящим на прикрытые веки. Плечи обняла прохлада и понесла своим течением по неторопливой реке спокойствия и умиротворения.
«Все закончилось» – пронеслась мысль в её голове.
Но она ошиблась. Течение прекратилось, а река затвердела и ужалила её в спину холодом.
Дженнет Валкери открыла глаза.
Синева неба вперемешку с вялыми солнечными лучами, проталкивало себе дорогу сквозь медный смог и пылевые тучи, освещая отголоски разрушений.
Командующая села.
Тело впервые, за долгое время, принадлежало только ей. Она посмотрела на свои ладони, покрытые ссадинами и порезами. Символы ушли. Голова была ясная и легкая.
Дженнет проводила взглядом небосвод до горизонта. Вдалеке виднелся огромный, утопающий в облаках силуэт божества, удаляющийся прочь от пепелища.
Командующая подтянула к себе колени и обняла их. Белокурые локоны накрыли плечи. Серебряный стальной взгляд затуманили слезы. С неба, мерно покачиваясь, неторопливо спускались крупные хлопья пепла. Пепел касался её обнаженного тела, оставляя серые и черные разводы на белоснежной коже.
Она помнила каждую оборванную ею жизнь, каждую разбитую судьбу.
Дженнет Валкери заплакала.
«Простите меня, простите за все»
***
– Хозяин, я не узнаю сцену. Это правильный акт, мы ничего не перепрыгнули? – усмехнулась Ригатта, театрально вцепившись себе в волосы и озираясь по сторонам.
Её демон одобрительно заурчал.
Взгляд невидимки скользил по желтому песку и уходил за горизонт, так и не встретив никакого объекта.
«Везет мне на пустыни» – мрачно заключил он.
Сэнди издал неопределенный стон.
Чарли повернулся к нему и извлек кинжал. Ждать больше было нельзя. Скаут подошел и направил острие на корчащегося от боли мальчишку.
– Отойдите, – сказал он.
Ригатта и её миньон послушно исполнили приказ.
Черная тварь зашевелилась в голове у невидимки, вновь заводя свою тарабарщину.
– Давай, – вслух пробормотал себе под нос Чарли.
С лезвия сорвалась черная, маслянистая капля. С глухим шлепком она стукнулась о грудь Сэнди и тут же вгрызлась в него, проникая внутрь прямо сквозь кожу.
Сэнди завизжал и стал извиваться, словно пытаясь зарыться в песок. Его кожа потрескалась, он закровоточил всем телом сразу. Кровь покидала его, выхлестывая через нос, глаза, уши. Она лилась из-под слезающих ногтей и
