Энджел забрал у нее атлас, за которым она спряталась, поднял Маргарет и усадил к себе на колени. Девушка съежилась.
— Поплачьте, — шепнул он. — Теперь можно.
Маргарет уткнулась ему в плечо и сдавленно всхлипнула. Энджел поцеловал ее в висок и прижал к себе. Слезы вдруг потекли, как вода, сами собой. Девушка молча прильнула к наставнику всем телом, не в силах справиться с дрожью, которая била ее все сильнее. Энджел не отпускал Маргарет, поглаживая по голове, касаясь губами ее лба — в тишине, без слов, пока слезы не кончились. Она утерла глаза кулачком и пробормотала:
— Это из-за меня… с вами сделали…
— Глупости, — Энджел дал ей платок. — Он бы в любом случае перешел к пыткам, потому что я не собирался с ним разговаривать. И потому, что такие, как он, всегда этим заканчивают.
— Но… но они делали с вами ужасные вещи…
— Не хуже, чем я уже переносил. По крайней мере, они не делали ужасных вещей с вами.
— Но Энджел! — в смятении воскликнула Маргарет. — Почему же вы им просто не сказали…
— Я никогда не говорю с ними, — угрюмо ответил Энджел. — Никогда ни о чем не говорите с ними и никогда ни о чем их не просите. Они истязают других исключительно ради своего удовольствия.
Маргарет вновь вспомнила то, что ему пришлось пережить однажды, но не осмелилась спросить — не из этого ли он вынес такой урок. Редферн пристально посмотрел на нее и тихо сказал:
— Впрочем, если бы дело дошло до вас… тогда… тогда бы…
Маргарет прижалась к нему.
— Никогда в этом не сомневайтесь, — пробормотал Энджел. — Не сомневайтесь в том, что я сделаю, чтобы защищать вас.
Она робко коснулась губами его щеки, и наставник процедил:
— Секрет процесса никогда не будет мне дороже, чем… — он смолк, только крепче сжал ее в объятиях.
— Я знаю, — прошептала Маргарет. И проклятущий Ройзман тоже наверняка знал! Только не успел воспользоваться этим знанием.
— Впрочем, он бы все равно не поверил, если б я сказал, что процесс возможен лишь с живыми людьми, — вздохнул Энджел. — Так что наш разговор быстро бы зашел в тупик.
— Уж конечно, — хмыкнула девушка и тихонько высморкалась в платок. — Редкостно упертый тип. С чего он взял, что вы готовите дядю к прохождению этого самого процесса?
— Черт знает, что может прийти в голову идиоту. Ройзман после опытов на Регине Эттингер, конечно, понял, что она человек и что ее подвергали опредленными магическим манипуляциям. Вот только он не смог установить, каким именно, и с чего-то решил, что я, видимо, могу делать это с вашим дядей дистанционно.
Маргарет вздрогнула.
— Энджел! А что, если Ройзман успел кому-то рассказать? Ну, про процесс?! Вдруг еще кто-нибудь…
— Не думаю. Этот тип слишком жаден, чтобы делиться, так что едва ли на нашем пороге нарисуется его безутешный наследник и потребует у меня секрет процесса.
— Вы говорили, Ройзман уже не первый…
— Мда, — Энджел поудобнее устроил девушку у себя на коленях. — Изредка меня находили разного рода личности и пытались ограбить. Ни один, однако, не пережил даже первой попытки.
— Странно все это, — подумав, сказала девушка. — Как так вышло, что магия и все ее могущественные штучки оказались уничтожены?
— Они никогда не были уничтожены, маленькое несведущее создание. В древности, во времена Никхата, владык Двуречья, античных республик и царств сложную и мощную магию практиковали жрецы и особо просвещенные личности, а в деревнях местные недоучки лечили заговорами крестьян от поноса, а их скотину от падежа.
— И куда все это делось? — скептически спросила Маргарет.
— Смело песками времени, а если говорить конкретней — с падением этих самых царств и наступлением эпохи варварства магические лаборатории, изощренные ритуалы и сложные заклятия ушли в забвение. Остались лишь деревенские недоучки с поносом и скотом. Ну, а поскольку христианских мучеников отдавали в том числе и на опыты магам, — хмыкнул Энджел, — то, как вы понимаете, матерь наша церковь относится к чародеям без особой любви. Так и собираем по крупицам утраченное. Как-нибудь я расскажу вам сказку на ночь, про Фессандрею, Гидеона и его заклинания — вот это была магия!
— Ладно, — девушка склонила голову к наставнику на плечо. Ей было хорошо: она слышала мерный стук его сердца, глубокое ровное дыхание, чувствовала тепло и запах его тела — приятный, холодноватый, с примесью аромата зелий. Ей было уютно, спокойно и безопасно. — Давайте, рассказывайте.
— О, это страшная сказка с плохим концом!
— Как будто меня могут напугать страшные сказки.
— Что ж, пожалуй, уже нет, — помолчав, сказал Энджел. — Тогда слушайте…
21 сентября
— Давайте, Бреннон, садитесь, — хмуро велел Бройд. Комиссар вскарабкался в экипаж начальства, гадая, к чему все это. Уже вечерело, кафе Валентины почему-то было закрыто к разочаровнию постоянных клиентов. Экипаж тронулся, и Натан спросил:
— Парни из ОРБ наконец до нас добрались?
— Хуже, — лаконично отвечал шеф и задернул шторки на окнах. Бреннон не стал лезть с расспросами, хотя полагал, что недурно было бы договориться насчет показаний. В конце концов, надо же как-то объяснить, кто такой Лонгсдейл, не вдаваясь в реальные подробности. Но что, черт возьми, ОРБ вообще известно?
Всю дорогу Бройд зловеще молчал. Наконец экипаж остановился, кучер открыл дверцу, и шеф велел:
— Выходите.
Бреннон высунулся наружу, увидел пейзаж и застыл, вцепившись в раму дверцы. Мощный тычок в спину не смог сдвинуть его с места.
— Ну?! — рявкнул Бройд. — Шагом марш!
Натан машинально повиновался, с растущим негодованием глядя на скромную церковь прямо по курсу. Догадки так и сверкали в мозгу, порождая закономерное возмущение и гнев.
— Какого черта!..
— Вперед!
У церкви комиссара взяли в оборот пес, ведьма и Лонгсдейл. Вырваться из их хватки Бреннон не смог, но, пока они конвоировали его до дверей, злобно прошипел:
— Какого хрена вы посмели влезть…
— Цыц! — оборвал его Бройд. — Молчать!
Людей внутри было немного, хотя на первый, затуманенный яростью взгляд Натану показалось, что церковь запружена народными толпами. Слева обретались ван Аллены — все пятеро, от Виктора до Эллин, справа — чета Шериданов в окружении детей. Зато впереди!..
Комиссар едва не споткнулся, но могучая рука Лонгсдейла крепко ухватила его под локоть. Впереди жертву поджидал пожилой священник, меланхолично наблюдающий за доставкой жениха к невесте. Валентина, ослепительно прекрасная в светло-синем платье, была окружена детективами, которые ловко замкнули кольцо позади Натана, когда консультант наконец поставил его рядом с невестой.
