Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
— Я читаю гораздо меньше, чем в молодости и зрелости. Замечали, наверное, как переполняется мусорное ведро, и туда все труднее втрамбовать что-то новое. Похожее состояние. Но читаю и перечитываю — привычка. И читаю сразу несколько книг. Так, у меня на столе и прикроватной тумбочке лежат рассказы Лескова, Бунина, стихи лучшего поэта моего поколения Николая Дмитриева и Евгения Винокурова, к сожалению, полузабытого ныне поэта. А ведь он был очень интересный поэтический мыслитель, хотя не уровня Юрия Кузнецова, ему не хватало парадоксальности мышления. Читаю монографию по истории архитектурного модерна. А вот современную прозу читать не могу. Тошно. Мне говорят: «Читай наискосок…» А я не могу наискосок. Если на первой странице в одном предложении встречаю четыре «которых», я бросаю чтение. Физически не могу, как, музыкант не стерпит, если певец фальшивит. Музыкант вам никогда не скажет: «Подумаешь, „трех петухов дал“, возможно, дальше будет лучше…» Не будет. И в литературе точно так же.
— У меня сейчас даже в выборе чтения идёт мнение от обратного: если какой-то книге присудили литературную либеральную премию, то, значит, читать книгу не надо. Потому что это обязательно клевета как на прошлое, так и на настоящее. Это обязательно очень плохой русский язык. Причём недавно «Книгой года» было названо произведение, которое сначала получило совершенно разгромные рецензии. Даже приведённые цитаты из книги свидетельствуют о том, что автор не владеет русским языком. Как Вы считаете, в таких вот награждениях чем жюри руководствуется? Это равнодушие к языку, литературе, кумовство или умышленная дезориентация читателя, мол, это и есть хорошее. Сбивают прицел.
— Думаю, впрочем, что это болезнь не только либеральных, но и многих патриотических премий, где тоже к художественной стороне текста относятся без особой щепетильности. Сегодня премия стала своего рода дипломом, который свидетельствует о том, что ты принят в закрытое литературное сообщество. Закрытое как раз по идеологическому, а не эстетическому принципу. Возьмите ту же Людмилу Улицкую. Ну, какой она постмодернист? Она — унылый, кондовый реалист. Но по идеологии она, конечно, либералка, причем, оголтелая. Именно за это, думаю, она скоро получит Нобелевку, так как в России накануне «транзита власти» появилась необходимость в собственной Светлане Алексиевич как неприкасаемой «мамки» оппозиции. С другой стороны, возьмите нашего с Вами старшего товарища Александра Андреевича Проханова. Его проза насыщена постмодернистскими приемами и смыслами, но в «Большой книге» с распростёртыми объятиями его никто не ждет, потому что по взглядам он — патриот, государственник, человек с имперским сознанием. А это табу для наших либералов, которые настойчиво и целенаправленно формируют горластый литературный пул для будущих схваток за власть. И пока побеждают нас. По просьбе редакции газеты «Культура» для номера, что был посвящен современной литературной ситуации, я написал статью. Основная мысль — графоманизация современная российской словесности, когда даже не идёт речь о…
— Качестве текста…
— Да. Поразительно. Профессионализм вообще уходит из нашей жизни, в том числе из литературы. Помню, как на репетиции моей пьесы в убиенном ныне МХАТе им. Горького Татьяна Васильевна Доронина с горечью обратила внимание на то, что молодых актеров, недавних выпускников училищ, не слышно из середины завал. Громче! Не могут… Такая вот теперь сценическая речь. Очень похоже на ситуацию в литературе…
— И их приняли, они закончили, получили диплом…
— Прежде такое «мастерство» считалось профнепригодностью. Автору говорили: «Вы слово не чувствуете, не воспринимаете оттенков. Что Вам в прозе делать? Поищите себя в другом деле…»
— Вы остроумно как-то сравнили, что если жонглёр будет ронять предметы, которыми он жонглирует, а выйдет критик и начнёт объяснять публике, что это новый стиль жонглирования, это будет не очень убедительно.
— Ну да… Я написал статью, где для примера привёл дурацкие цитаты, взятые с первых страниц двух романов, из которых один получил «Большую книгу», другой стал «Книгой года». Называть имена авторов не стал, из сочувствия к ним, подумав, что они сами себя узнают, а для читателей это просто примеры, какие в лауреатской литературе встречаются ляпы, недопустимые даже для школьника. Но один из процитированных авторов себя узнал и в своём Телеграм-канале возмутился… Уж, молчал бы.
— Как говорила Ахматова: «Если на улице громко крикнули: „Дурак!“, необязательно оглядываться». Тут вот оглянулись… Вы — писатель и драматург. Спектакли по Вашим пьесам идут по всей стране, вы бываете на всех премьерах. Каково положение современного театра?
— В принципе, театрам на общефедеральном уровне стали выделять больше средств. Но как и везде: у одних густо, у других пусто…
— На федеральном только или и на региональном?
— Столичным театрам всегда больше перепадает. В регионе важно, как к театру, к театральному искусству относится губернатор. Иногда приезжаешь в какой-то город и смотришь: театр «с иголочки». «Как у вас хорошо!» Мне с гордостью в ответ: «У нас губернатор любит театральное искусство. На все премьеры ходит, к нам, бизнес подтягивает…» В другом городе: театр никакой, из кресел пружины торчат… Недоумеваешь: «Как же так?» «Да у нас губернатор второй срок досиживает, но ни разу в Областном Драматическом театре не был». Это что касается материальной стороны. Конечно, сейчас, в связи с ковидом, театры сильно «просели». Слышно о компенсации со стороны государства бизнесу, банкам, алмазной отрасли… А вот про театры как-то помалкивают. Может, я просто невнимательно слушаю, или нынешний министр культуры редко с нами разговаривает? Не пойму…
Что же касается театрального репертуара, здесь ничего не изменилось, и это серьёзная проблема: у нас фактически нет современной российской качественной драмы. В репертуарах ее присутствие ничтожно. Такого в истории нашего театра никогда не было. Никогда! А «новая драма», которую яро поддерживает Министерство культуры, не держится в репертуаре: играют в малых залах полсезона, пока все друзья-приятели не пересмотрят, и снимают: зритель-то не идёт. Именно это происходит в МХАТе им. Горького после изгнания оттуда Т. В. Дорониной.
— Но ведь Вы организовали конкурс молодых драматургов «Автора — на сцену!» именно для того, чтобы выявлять новых авторов. То есть вы этим целенаправленно как раз и занимаетесь. И Вы подключили к этому хлопотному делу Вашу дочь Алину, и её называют люди, которые участвуют в проекте, своим «ангелом-хранителем» и «рабочей пчёлкой».
— Мы, Национальная ассоциация драматургов (НАД) и ООО «Театральный агент» организовали этот конкурс, чтобы дать возможность нормальным авторам возможность заявить о себе, помочь их пьесам попасть на сцену. Профессиональные авторы есть. Они хорошие и очень разные. Но преодолеть монополию «Золотой маски», поддерживаемую Минкультом, очень трудно. Как организован конкурс? Авторы присылают пьесы (в третьем сезоне их намного больше трехсот), жюри отбирает 10 лучших. И каждому победителю «Театральный агент», а не государство, прошу отметить, даётся финансовый документ на полмиллиона рублей — на постановку. Для Москвы, конечно, полмиллиона — небольшие деньги, а для Подмосковья, для российских городов — очень приличные. Сейчас третий сезон конкурса, несколько спектаклей наших победителей поставлены на сценах страны. Театрам это удобно: риск при постановке молодого или нераскрученного автора сведен к минимуму.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
