Книга Война за Пустоши - Михаил Уханов

Перед моими глазами открылся очередной зал. Круглый по форме и тоже немаленьких размеров. Его стены утопали в густой тени, несмотря на горевшие здесь светильники. Светильники были самые обычные – чаши на кованых ножках, над которыми колебались язычки пламени. Отблески именно этого огня я и заметил еще в проходе. Но разглядывать детали убранства местных чертогов было сейчас не лучшей идеей. В центре зала, на высоком каменном постаменте, видимо выступающем в роли здешнего трона, возлежал во всей своей красе дракон. Он не сделал попытки напасть, лишь внимательно следил за мной слегка прищуренными глазами, в которых бушевала ярость уже знакомого мне янтарного пламени.

– Нашшш-шел все-таки? Показали верную дорожку, жалкие черви? Знал, что двуногим нельзя доверять, даже ссс-самым преданным. Добить пришшш-шел? Радуйссс-ся, тебе повезло!

Пожалуй, с красой дракона я поспешил. В действительности ящер выглядел плохо, несмотря на внушительные размеры. Он распластался по своему каменному трону, на котором виднелись лужицы драконьей крови. Уже подсохшие, схватившиеся твердой ломкой коркой, и совсем свежие. На боку дракона, там, куда попал спасший нас всех выстрел мастера Тибо, теперь виднелся громадный обугленный шрам. Похоже, дракон сумел выдернуть стрелу «скорпиона» и пытался прижечь рваную рану огнем, чтобы остановить кровотечение. Выдернуть из живой плоти здоровенную стальную стрелу с зазубренным наконечником – сама по себе задача не из легких, хотя дракону это удалось. Но если от стрелы он избавился, то затянуть рану полностью не получилось. Даже прижигание собственным пламенем не помогло. Издали было видно, как из многочисленных трещин в грубом рубце продолжают вытекать крупные капли янтарного цвета. В отличие от ранее виденных мною, эти были не ярко-янтарными, а мутно-желтыми, совершенно омерзительного оттенка. Драконья чешуя, ранее лежавшая идеально подогнанным панцирем, топорщилась чешуйками во все стороны, и лишь отдельные куски сохраняли прежний блеск и великолепие. Только сейчас я обратил внимание, какой жуткий здесь стоит запах. Пахло гниющим мясом, гноем и прочей мерзостью разложения. Раньше эту вонь забивал жар драконьего пламени, и я даже пожалел, что дракон больше не изрыгает струи огня. Глупо, конечно, но уж лучше вдыхать жар и копоть, чем этот смрад.

– Я пришел закончить войну. Которую не я начал, если тебе память не отшибло.

– Да что ты понимаешшш-шь в войнах, глупец? – рассерженно зашипел дракон. – Воевали все и вссс-сегда, а во время мира копили ссс-силы и оружие для ссс-следующей войны.

– Я воевать не хотел. Это тебе понадобился мой Север. И те, кто там живет, чтобы было кому умирать по твоему приказу, завоевывая тебе остальной мир. И чего ты добился в итоге? Тысячи людей и орков погибли, Орда уничтожена, а степные племена еще долго будут резать друг друга, решая, кто станет следующим Великим вождем и Повелителем всей Степи. Доволен, Великий вождь Глуум?

– Глуум всего лишшш-шь жалкий неудачник, не стоящщщ-щий потраченных на него уссс-силий, – прошипел дракон и мотнул головой. – Вон он лежит, твой Глуум.

Лишь теперь я заметил лежащие справа у подножия постамента останки. Судя по клыкам и довольно массивному черепу, при жизни этот костяк, обтянутый высохшей темной кожей, принадлежал представителю орочьей расы. Я обратил внимание, что одна нога у него странно изогнута.

– Да, это Глуум, – подтвердил дракон, проследив за моим взглядом. – Нассс-стоящий Глуум. Его выгнали из племени, как калеку, но он ссс-сумел выжить и добраться до этой пещщщ-щеры. Где и обнаружил меня. Ссс-сначала я думал взять его в ученики и иссс-спользовать, но этот орк оказался ссс-слишшш-шком тупым, а думать мог только о мессс-сти изгнавшшш-шим его родичам. В итоге мне ссс-самому пришшш-шлось ссс-стать Глуумом. И ведь неплохо получилоссс-сь, – добавил дракон самодовольно.

– Свое имя у тебя хотя бы есть? – поинтересовался я. – Не хочется больше звать тебя Глуумом.

– Имя ессс-сть. Но ты, Владыка, его не ссс-сумеешшш-шь произнести.

– А если все же сумею? Или ты боишься, что я получу над тобой полную власть?

– Влассс-сть? Надо мной? Такое только в вашшш-ших дурных легендах возможно. Хочешшш-шь попробовать произнести? Ха! Давай, пробуй!

Дракон распахнул пасть. Издал ли он при этом какой-то звук, я так и не понял. Но голову как будто сдавили раскаленным обручем. В глазах потемнело, и я невольно пошатнулся, чуть не выронив меч.

– Говорю же – не сможешшш-шь, ты для этого ссс-слишком примитивно уссс-строен, – не злорадно, а даже с какой-то грустью произнес дракон. – Это язык богов. На нем они говорили ссс-с первыми драконами, когда те проссс-снулись в этом мире. Первыми поссс-сле богов, раньшшш-ше всех прочих Древних рассс-с! Ссс-сейчас тех, кто помнит этот язык, в этом мире почти не осталоссс-сь.

– С драконами встречались и говорили многие. И эльфы, и великие герои из людей древних времен. Но про язык богов никто из них никогда не упоминал.

– Вссс-се ваши драконы – это измельчавшшш-шие и одичавшие потомки великой рассс-сы. Нашшш-ш позор и вырождение. Какой язык богов, большшш-шинство из драконов превратилоссс-сь в неразумных тварей, которые друг с другом говорить толком не умели. Вмессс-сто ума и знаний – лишшш-шь ссс-сила и клочки магии древнейшшш-ших времен. Хотя вам, двуногим, и этого не досталоссс-сь. Вся вашшш-ша магия – это вообще лишшш-шь жалкие крохи былой мощщщ-щи. Тень того могущщщ-щества, что ссс-существовало на заре мира.

– Как же вы, такие знающие, мудрые и великие, все это допустили?

– Война, неудачная война. Мы ошшш-шиблись, жестоко ошшш-шиблись и ссс-сами поплатилиссс-сь за это.

– Вы проиграли войну? А кто в ней победил?

– Мы ничего не проигрывали, нассс-с невозможно победить, ведь мы – ссс-создания самого Творца. Ты хорошшш-ший противник, Темный, ссс-сильный. И ты зассс-служил эту награду. Ссс-слушшш-шай, я рассс-скажу, как это было.