— Или жена.
— Она сможет его опознать? — слышу мужской голос.
— Успокоится пусть только, нужен врач.
— Я читала про них, это фиктивный брак, ей нужно было задержаться в городе.
— Да у них даже фамилии разные, он, видимо, не разрешил брать его.
— Хорошо, что у них деток нет. С такой мамашей…
Эти глупые идиотки продолжают кудахтать.
— Это Лика Новак, его бывшая, она ему изменила, и он её бросил.
Он меня бросил. Бросил.
Теперь по-настоящему.
А я так и не сказала, как сильно его до сих пор люблю.
Я всё-таки опоздала.
Больше не могу идти, медленно опускаюсь на асфальт посреди дороги, прямо на коленки, вожу по пыльному нагретому покрытию руками, и кажется, кричу, а потом закрываю лицо ладонями, размазываю слёзы, забираюсь пальцами в волосы. Слышу вой сирены, кто-то рядом говорит, что это скорая, берёт меня за плечи, может быть даже прижимает к себе, но я сейчас не уверена.
Полчаса ехали.
Наконец-то. Почему они так долго?
— Мужчине уже не помочь, девушку осмотрите.
Бред, мне не нужна помощь.
Голова наливается тяжестью, тело свинцом, всё вокруг темнеет, и я падаю в темноту.
Глава 38
Тяжесть во всём теле сковывает и не даёт пошевелиться, бездна не отпускает, перед глазами нечёткие формы, они меняют очертания и расплываются, я какое-то время так и нахожусь в этом пограничном состоянии. Иногда мне слышатся какие-то голоса, эхом, на повторе. Так хочется, чтобы они замолчали. Это невыносимо.
Сколько времени проходит понятия не имею, я то прихожу в себя, то снова пропадаю в неизвестности. И когда, открыв, глаза, вижу комнату, залитую ярким солнечным светом, сажусь на кровати и оглядываюсь.
Стены, выкрашенные мятной краской, характерный запах и капельница рядом. Догадываюсь, что нахожусь в больнице. Медсестра входит как раз в тот момент, когда я пытаюсь подняться с кровати, она говорит, что я пока что слишком слаба, но я уверяю, что со мной полный порядок. И я совершенно не слабая. Сильная я.
Сильная.
Порция воспоминаний тут же заполняет новой волной, и я зажмуриваюсь, что есть сил.
Всё ещё на что-то надеюсь, иначе зачем спрашиваю, доставляли ли со мной в один день мужчину? Но медсестра смотрит непонимающе, говорит, такого не поступало. А вскоре появляется и врач. Оказывается, я проспала, благодаря медикаментам, два дня.
И так и не придя в себя, но подписав необходимые документы, вскоре выхожу из больницы.
В кармане платья ключи от машины, в руках — папка с выпиской.
Даже телефона нет. Я оглядываюсь по сторонам, не пешком же идти. Выхожу из ворот парка при больнице и тут же замираю — недалеко стоит Глеб: руки в карманах брюк, взгляд внимательный, он смотрит не отрываясь, но даже не приближается.
Мы так и стоим молча, гипнотизируем друг друга взглядами. А потом он кивает, ждёт моей реакции, а у меня даже на неё нет сил, я просто смотрю исподлобья и замечаю, как Астахов еле уловимо указывает головой в сторону парковки, там стоит его джип.
Он оборачивается, и идёт к машине. И я иду за ним.
— Куда тебя отвезти?
Глеб нарушает тишину, когда уже сидим в его машине. Мы ни слова не произносим до этих пор: я не хочу говорить, Астахов, видимо, не решается. Или чего-то ждёт.
— Домой? — спрашивает, когда я перевожу на него взгляд.
Наверно, по моим глазам совсем не сложно прочитать ответ, но всё же произношу:
— А у меня нет дома, Глеб.
— Лика…
— Отвези меня к его офису.
Пристальный взгляд, беспокойный.
Поздно обо мне переживать, Глеб. Поздно.
Астахов молчит, авто не заводит. Приходится пояснить:
— Там моя машина.
Теперь он кивает. И действительно вскоре подвозит меня к парковке. На противоположную сторону не смотрю, пытаюсь справиться с эмоциями, но выходит так себе. Ком из горечи так и стоит в горле, никуда не исчезает, подозреваю, он теперь там навсегда, и по большому счёту меня мало волнует, как я выгляжу со стороны. Уверенно, жалко, вообще никак — плевать на всё.
Но когда уже подхожу к своей машине и нажимаю кнопку на брелке, застываю.
Там, за спиной, его офис.
Там я его видела последний раз.
Всего пару дней назад всё происходит, и я борюсь с желанием обернуться, а когда всё же делаю это, натыкаюсь на Глеба. Он оказывается рядом так неожиданно, что я срываюсь.
Закрываю ладонями лицо, когда он меня обхватывает, а потом бью его по груди. Колочу, что есть сил, просто выплёскиваю своё отчаяние, а Астахов прижимает меня крепче, гладит по голове и что-то шепчет. Когда успокаиваюсь, резко отстраняюсь.
— Ненавидишь меня? — говорит он, когда ловит мой взгляд. — Считаешь на его месте должен быть я?
Просто молчу. Отворачиваюсь и уже открываю дверь, когда слышу в спину:
— Лика, — тихое, отчаянное. — Пожалуйста, не делай глупостей.
Всё-таки смотрю на него. У Астахова в глазах настоящий страх, мне кажется, сделай я неловкое движение, и он тут же сорвётся. Схватит, удержит, не отпустит. Он всерьёз верит, что я слечу с катушек. Да я и сама не уверена, что со мной порядок.
— Не переживай, я ничего не сделаю, не во всём ещё разобралась, — даже усмехаюсь, правда выходит слишком нервно.
— Я позвоню завтра.
— Не нужно.
— Я позвоню.
Качаю головой и всё-таки сажусь за руль. Отъезжая от парковки, замечаю, что серый джип следует за мной. Ну и пусть. Когда-нибудь он все равно исчезнет, не вечно же будет меня преследовать.
Я бесцельно катаюсь по городу какое-то время и всё-таки ошибаюсь: Астахов держится в стороне, но из вида совсем не пропадает, а когда въезжаю на мост и вовсе сокращает расстояние. Качаю головой и еду в квартиру. И лишь остановившись у дома, когда Глеб, моргнув фарами, скрывается за углом, пытаюсь найти телефон между сидениями.
Заряд, конечно, уже сел, и прихватывая ещё и сумку, я теперь спешу в квартиру.
Поток мыслей вперемешку с воспоминаниями нещадно атакует, сосредоточиться сложно, да и пока что не могу понять, нужно ли. Пустая квартира, словно издеваясь, добавляет картинок, и намерения зарядить телефон отходят на второй план. Просто брожу по квартире и трогаю стены. Вот здесь он прижимал меня и впивался в мои губы, трогаю их, прислоняюсь спиной к стене, и стою так, ловя воспоминания, спустя время иду в комнату, провожу рукой по покрывалу, здесь он снова позволил чувствовать себя счастливой.
