Достигнув цели, трое всадников остановились поодаль, четвертый же приблизился к грандиозному сооружению. За человеком наблюдал филин, вылетевший на ночную охоту за лесной мелочью. Он видел, как человек выложил на ладонь плоскую коробочку, тускло мерцавшую в темноте, что-то нажал… Внутри коробочки светился розоватый узор, и точно такой же вспыхнул на поверхности Мельницы, рядом с колесом, никогда не приходившим в движение.
Завертев головой, филин покинул свое укрытие в ветвях ели. Его не трогали дела людей. Он пропустил самое интересное: как всадник, привстав в стременах, совместил оба узора, и гигантское колесо дрогнуло.
Затем, без единого звука, зловещий силуэт постройки смазался — огромное здание рассыпалось в пыль, как будто никогда не существовало. Рассыпалась и шпага Готтара — именно он держал в руках Дестабилизатор и, похоже, попал в зону действия прибора.
— Больше никто не будет пугать детишек сказками о пристанище демонов! — Констатировал барон. — А шпагу-то жаль, я к ней привык.
Его слова были единственной эпитафией сгинувшей без следа Мельнице.
Сцены прощания всегда тягостны — особенно, когда расстаешься с друзьями и к тому же, навсегда. А они успели сдружиться — своенравная принцесса, распутник и рубака Готтар, лицензированный маг и Марина Скворцова. Не стоит забывать и о хулигане-домофее!
Они прощались в домике Тавеля, где и началась наша история. Велирин даже не скрывала слез, хлюпая носом. Она хотела подарить подруге что-то из драгоценностей, на память, но та наотрез отказалась:
— Будет много вопросов. Такие штучки мне не по карману, училки в бриллиантах не щеголяют. Даже орден Пушехвоста мне придется тщательно прятать! Вот шпагу я бы взяла, да у нас такого сплава нет. Слишком рискованно.
Сотовый телефон был окончательно подарен Дигену в надежде, что Тавель изобретет батарейки, и можно будет играть в «Тетрис» в свое удовольствие. Марина забрала только симкарту. Малыш-домофей тоже плакал, размазывая слезы по сморщенной мордашке. Готтар крепко пожал девушке руку. Напоследок обняв Велирин, Марина глянула вопросительно на мага. Тот уже настроил зеркало, под матовой поверхностью которого клубился туман.
— Пора, ллид Мариен. Пора.
Сердце у нее стучало так громко, что казалось — слышно на весь лес. Если сейчас ничего не выйдет…
Марина прижала к груди свою сумку и в последний раз оглянулась. Заплаканное лицо Велирин…
— Прощай, королева!
Совсем не ехидная, а печальная улыбка Готтара…
— Береги Велирин. Прощай.
Добрые глаза Тавеля…
— Прощайте, Тавель. Поцелуйте от меня Дигена.
Домового не было видно нигде.
— Мне будет всех вас не хватать. Прощайте, друзья!
Она решительно вышла из домика, не сдерживая слезы. Уже близился рассвет, сумрак редел, деревья кутались в белесую влажную шаль тумана… Марина сделала с десяток шагов и…
… попала в летний день…
Где-то ревели моторы (автострада!), пахло бензином (фу, мерзость!), надрывались попсой динамики (лагерь «Ветерок»!). А навстречу Марине бодро шагала старшая вожатая смены, Валентина. Видимо, собралась на автобусную остановку. Заприметив Марину, она воскликнула:
— Маринка! Как загорела! Вот ты зачем в город ездила, в солярий!
Пустошь Зорхат оставила на лице гостьи свою золотистую метку.
— Именно так, — улыбнулась Марина. — В солярий..
ЭПИЛОГ
Октябрь зарядил дождями.
Представьте, что вы сидите у себя дома, где уютно и тихо, где не может произойти ничего неизведанного. Халат, тапочки, чашка кофе, телевизор… Но вот ветром распахивает окно, а за окном — буря. Стихия сейчас поглотит ваш тихий дом, но как хочется, как же хочется продлить миг невиданного зрелища!..
Буря отпустила Марину Скворцову, не причинив никакого вреда.
Октябрь хандрил.
Марина ехала в утреннем троллейбусе на работу. Ее стильная накидка и необычного фасона берет привлекали любопытствующие взоры пассажирок. А пассажиров мужского пола привлекало совсем другое — печать тайны на тронутом загаром лице девушки.
А по стеклу скользили капли дождя, выстукивая мелодию нехитрой осенней песенки. И ничего уже не могло случиться. Буря отшумела.
На остановке в двери вошли двое, парень и девушка, в похожих кожаных куртках, с мокрыми зонтами, рюкзаками за спиной. Они смеялись о чем-то своем, им не было дела до скверной погоды, чужих хмурых лиц и старого троллейбуса. Девушка во все глаза смотрела на Марину, вернее — на брошь, которая украшала ее головной убор — серебряный квадрат со стрелой.
И вдруг Скворцовой показалось, что унылый троллейбус взорвался тысячей радуг. Потому что оба новых пассажира обменялись взглядами и сделали один и тот же жест, изобразив руками символ руны «йит», некогда показанный купцом Тасхоной… Знак Путешественников, бродяг между мирами.
И сердце забилось в такт Вселенной.
Конец. Август — декабрь 2003, Пермь; Май 2015 — январь 2016, Сургут.
