Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
Корпус генерала от инфантерии фон Катена должен был десантироваться недалеко от Риги, взять её и дальше, пользуясь железной дорогой, двигаться в сторону российской столицы. Но не сложилось у фон Катена – сорвалась блестящая операция. А всему виной потери, которые понёс флот накануне начала операции. С гигантских русских самолётов были торпедированы корабли, которые должны были участвовать в высадке десанта. Во время первого налёта подверглись ударам и затонули транспорт «Батавия» и линкоры «Кайзер» и «Принц-регент Леопольд», а вечером крупнейший транспорт «Корсика» и линкор «Мольтке» пошли ко дну. Пришлось срочно рассредоточить собранные в Либаве корабли. Зенитных орудий для борьбы с русскими самолётами не было, и обеспечить безопасную загрузку десанта на не пострадавшие транспорты не представлялось возможным. Операцию по десантированию корпуса отложили и начали устанавливать в порту Либавы зенитные орудия. Командование посчитало, что задержка не фатальна, и было намерено продолжить эту авантюру. Ещё не были установлены в порту Либавы все зенитные орудия, как началось наше контрнаступление, а подразделениям корпуса была поставлена задача занять законсервированные укрепления. Вот так и оказался на нашем пути десантный корпус генерала от инфантерии фон Катена.
Пришлось вводить в дело 2-ю бригаду ракетных установок залпового огня. Как выразился её командир генерал-майор Филипчук – с корабля на бал. Ещё неделю назад «катюшники» (именно так в армии начали называть ракетных артиллеристов) проводили учебные стрельбы, а только прибыли в действующую армию, сразу же получили боевое задание. Это задание они выполнили с блеском. Сопротивление было сломлено, и на плечах обезумевших от огня десантников русские войска ворвались в Кёнигсберг. Может быть, если бы только «Катюши» работали по укреплениям противника, то немцы смогли бы отсидеться за толстыми стенами фортов, но в дело вступили наши тяжёлые бомбардировщики. Которые впервые начали применять не только бомбы, начиненные тротилом или ипритом, но и недавно начавшие выпускаться начиненные напалмом. Таких бомб вскоре стало не хватать, и на немецкие укрепления вместо заводских бомб стали сбрасывать бочки, наполненные напалмом. Технология такого бомбометания была очень проста, а эффект был поразительный. В бомбовый отсек «Ильи Муромца», спроектированный ещё весной научным центром КНП, загружались обычные пивные бочки, заполненные напалмом, и десяток маленьких зажигательных бомб. Этот груз вываливался на немецкое укрепление, и там начинался ад. Струи огня проникали внутрь укрепления по системе вентиляции. И очень часто вызывали во внутренних помещениях мощнейших фортов детонацию боеприпасов. Я как-то осмотрел форт, являвшийся ключевым восточного сектора обороны предместий Кёнигсберга, так там в казематах присутствовали подтёки расплавленного кирпича. А это означало, что в этом месте стояла температура, несовместимая с жизнью. И это было в глубоком каземате всего лишь сутки назад. Кстати, зенитного огня по бомбардировщикам не велось. Все зенитки, которых и так в отдаленном от фронта Кёнигсберге было мало, были переброшены для защиты от наших воздушных торпедоносцев Либавы. Немцы пытались отбиваться от наших тяжёлых бомбардировщиков имеющимися немногочисленными истребителями, но после одной воздушной схватки с русскими лёгкими самолётами воздух был свободен для действий наших бомбардировщиков.
Стремление любой ценой взять Кёнигсберг возникло не из военно-стратегической необходимости. В общем-то, после успешного отражения германских атак на Рижском направлении можно было не переходить в контрнаступление. Спокойно, как я раньше и планировал, перейти в стратегическую оборону. Предоставив возможность нашим союзникам по Антанте окончательно разобраться с Германией, а самим в спокойном темпе заниматься внутренними делами. Проблем было море, и недовольство населения войной никуда не делось. Конечно, сейчас революционные настроения несколько спали, но рост цен продолжал настраивать население резко негативно против существующей власти. Понижением градуса недовольства населения я и собирался заняться после купирования германского наступления. Но все эти планы нарушил Кац. Он даже для этого серьёзного разговора прибыл в мой штаб в Риге. Начав за ужином, мы всю ночь обсуждали с моим другом сложившееся положение, какие перспективы оно открывает и какие должны быть наши действия. В конце концов Кац меня убедил, что коли складывается такая ситуация, то нужно давить немцев до упора, конечной целью должно быть взятие Кёнигсберга. Обоснование этого он приводил исходя из своей логики:
– Знаешь, Михась, нам нужно постараться сделать сейчас то, что сделал СССР, победив Германию в Великой Отечественной войне – аннексировать Восточную Пруссию. Сталин был далеко не дурак, и с точки зрения великого строителя государства понял, что, лишив Германию такого анклава, как Восточная Пруссия, он лишит её и агрессивности. Пусть это мистика, но мне кажется, что именно эта земля впрыскивает в кровь немцев их воинственность и безрассудство. Надеюсь, что, лишившись Кёнигсберга, бюргеры станут более спокойными, не допустят прихода к власти Гитлера, не будет холокоста и Второй мировой войны.
Мистика мистикой, но если новая война всё-таки случится, то лишить вероятного противника такого форпоста, как Восточная Пруссия, было большое дело. И в настоящих условиях это можно было провернуть. Союзники с аннексией Россией Восточной Пруссии однозначно согласятся, а Германия, когда капитулирует, пойдёт на что угодно. Поэтому я согласился с предложением Каца, и мы всю ночь обсуждали, как половчее и юридически безупречно провести эту аннексию и куда будем переселять репатриантов. В конце обсуждения наших наполеоновских планов Кац меня насмешил, заявив:
– А знаешь, мои ребята из КНП разработали целый комплекс мер для идеологической подготовки нашей армии к рывку к Кёнигсбергу. Как ты, например, отнесёшься к такому лозунгу – «Даёшь Михалград»?
Отсмеявшись, я ответил:
– Да чёрт с ним с лозунгом, лишь бы дело выгорело. Если твои пиарщики считают, что такая чушь воодушевит солдат, то пускай впрыскивают по своим каналам этот маразм в массы.
Вот после нашего разговора этот лозунг стал популярен среди солдат. Как докладывали мне, с криком «Даёшь Михалград» солдаты ходили в атаки на укрепления противника. Смех смехом, а в августе после взятия Кёнигсберга эту немецкую твердыню во всех официальных документах – занятый русской армией город – начали называть Михалградом. А после подписания Германией 25 октября 1917 года акта капитуляции это название города появилось и в международных документах.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
