Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
Он широко улыбнулся.
— Я помогу тебе избавиться от него.
Мы баловались и возились, запутавшись в тесемках платья и в пуговицах его рубашки. А потом я смяла в горсти длинный ворс ковра, выгибаясь навстречу. Дыхание снова перехватило, как всегда, когда наступал момент близости. Наши тела сплетались в отсветах пламени. Так сладко, так жарко…
— Я… люблю… тебя… — произносили мои губы и ловили в ответ его дыхание и его шепот:
— Я люблю тебя, Агата. Люблю тебя.
* * *
На следующий день мы отправились домой. Рей настоял, чтобы для меня взяли карету, а так как мы больше никуда не торопились, я с радостью согласилась проделать обратный путь с комфортом. А когда вспомнила волдыри на бедрах, готова была расцеловать нашего лучезарного.
— Но как мы вернем карету? — смутился отец.
— Да никак, — махнул рукой Рей. — Это подарок.
Оказалось, что не единственный. Позже в карете мы обнаружили свернутый рулоном новый дорогой ковер ручной работы. Я как-то проговорилась, что мама мечтала купить, а Рей услышал. Тут уже я не выдержала, обняла мальчишку и расцеловала в обе щеки. Он притворно морщился, но глаза сияли от удовольствия.
С Тёрном же прощался уже не мальчишка Рей, а юный король Эррил — сама серьезность и ответственность.
— Я выполню все, что обещал. Тебе будут поступать донесения о том, как движется дело. Если все пойдет как нужно, к осени жди гостей.
Под гостями он имел в виду магов, которые прибудут на помощь из других королевств. Конечно, если удастся их уговорить. Мы надеялись на лучшее.
— Скоро мир изменится, — Эррил позволил себе сдержанную улыбку.
— Он уже изменился, Рей.
И Тёрн хотел было потрепать повелителя по непослушным вихрам, но опомнился и протянул для рукопожатия ладонь.
Дорога домой превратилась бы в приятную прогулку, если бы не папа. С каждым часом он становился все мрачнее, ехал позади кареты и молчал.
Мы остановились на ночлег в уже знакомой таверне «Крылышко совы», сели ужинать. Отец сумрачно глядел в кружку с элем, будто хотел отыскать на дне ответ на мучивший его вопрос.
Я вопросительно посмотрела на Тёрна, он нахмурился: «Не знаю…» А ведь отношения отца и мужа почти наладились. Во всяком случае, я давно не замечала той холодности и презрения, которые так меня печалили прежде.
— Что случилось? — не выдержала я. — Ты сам не свой!
Отец с грохотом опустил глиняную кружку на стол, так что напиток выплеснулся и ручейком потек на пол. Тёрн движением пальцев высушил стол, а после положил руки на столешницу ладонями вниз. У магов этот жест означал отказ от каких-либо враждебных действий, ведь у магов руки главное оружие. Вот, мол, смотри, я не замыслил зла.
— Я слушаю, — сказал он.
Отец взлохматил волосы и проговорил не грубо, а скорее растерянно:
— Да женился бы ты на ней как положено! Зачем заставляешь в грязи жить! Девчонка ведь она совсем!
Я задохнулась от возмущения.
— Она моя жена, — спокойно ответил Тёрн.
— Жена? Это по-другому называется! — отец уже едва сдерживал гнев. — Почему не расписаться в ратуше, как у людей заведено?
Я представила, как мы с Тёрном сидим во главе стола, а все смотрят на нас, как на балаганных уродцев — со смесью любопытства и отвращения. Мне аж передернуло.
— Папа, — сказала я, — послушай, не перебивай. Мы с Тёрном уже давно женаты. И узы, которые связывают нас, гораздо сильнее, чем глупая запись в ратуше и свадебный пир. Помнишь ту ночь, когда ты обратился к Тёрну за помощью?..
И я рассказала все так подробно, как могла. Я видела, как меняется лицо моего генерала, как на смену ярости приходит удивление, а потом стыд. Ведь он ушел, не поблагодарив спасителя жены и дочери.
Когда я закончила говорить, отец одним махом осушил глиняную кружку.
— Вот… значит, как… — с усилием произнес он.
А потом накрыл своей широкой пятерней пальцы Тёрна и жестом показал, чтобы я дала свою руку тоже. Не зная, чего можно ожидать, волнуясь, я все-таки протянула ладонь.
— Не думаю, что вам нужно мое благословение, — хрипло, ворчливо произнес папа. — Похоже, вы и без него прекрасно справляетесь. Но… Если все-таки нужно, то вот оно. Благословляю…
Его голос дрогнул, а я, заливаясь слезами, бросилась на шею отцу.
69
Дни утекали, словно вода в песок. И вроде бы ничего не изменилось в моей жизни — занятия продолжались, старый, но все еще крепкий дом встречал по утрам скрипом половиц и шепотом ветра в рассохшихся рамах, а вечера мы по-прежнему проводили в гостиной, где в последний месяц лета все чаще зажигали камин.
И все-таки изменилось все! Я была любима и счастлива. И два этих простых слова наполняли радостью любую каждодневную мелочь. Переписывала ли я конспект, или отрабатывала новые пассы для заклинания, или даже мыла тарелки после обеда в теплой воде — в груди вдруг разливался свет: «Он любит меня. Я его люблю».
Я чувствовала, как день ото дня растет моя сила, как я становлюсь уверенней и спокойней, и сама себя не узнавала: где та испуганная и капризная девочка? Да была ли она вообще?
Теперь мы часто бывали в гостях в доме моих родителей. И если прежде Тёрна встречали натянуто и тревожно, как неизбежное зло, теперь отношение к нему изменилось. Мама искренне улыбалась, Верн был не прочь обсудить с мужем магические премудрости, правда, с чисто практическим интересом: любопытствовал, существует ли верное средство от супружеских измен.
— Ну, чисто в теории, — потупился он, алея щеками. — Если я женюсь, поеду нести службу в гарнизоне. А моя жена, не дай боги…
— Средство от измен существует, — серьезно сказал Тёрн.
Верн навострил уши, видно, готовился в будущем разжиться парой-тройкой флакончиков.
— Думаю, оно тебе хорошо известно, — продолжил Тёрн, стараясь сохранить бесстрастное лицо, и все же не выдержал, улыбнулся. — Называется «любовь».
— Ой, ну да… — Верн скуксился, чувствуя себя обманутым.
А мы с Тёрном переглянулись, точно зная, что это лучшее средство из всех возможных.
Корн, конечно, больше интересовался магическими мечами и амулетами. Малышка Ирма, хоть и вытянулась за это время, все равно оставалась сущим ребенком. Не успевали мы с Тёрном переступить порог дома, как эта егоза пристраивалась рядом с «дядей» и требовала фокусов и волшебных историй. Тёрн, однако, возился с ней с большим удовольствием, радуя сестренку маленькими иллюзиями, которые не развеивались несколько дней, и забавными историями из своего детства.
— …разбитую вазу я кое-как склеил. Магией, конечно. Вот только продержалась она недолго, развалилась в руках отца на три аккуратных куска. Это его не очень удивило — должно быть, давно треснула, а теперь рассыпалась от малейшего усилия. Но когда куски вазы пытались снова соединиться, при этом шипя, как разъяренные коты, здесь уже точно стало ясно, кто стоит за проказой.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
