Тьянуни ждал донесений, а они запаздывали. И эта пауза его очень тревожила.
Свое уныние Лузи глушил едой и питьем. Освоив несколько рецептов простых, но питательных кушаний, слуга-сириец, любитель всяческих подливок, на еде не экономил. Новой должностью он был очень доволен и толстел на глазах. «Хоть родина и далеко, но в жизни есть приятные моменты», – думал Кривоносый.
Лузи вынужден был исполнять свою работу в Карнакском храме, но перспектив перед собой не видел. Избавился от всех, кто мешал, чудом взлетел по иерархической лестнице – и оказался в тупике? Невыносимо!
Ничем не выделяясь среди коллег по сокровищнице, Лузи прилежно трудился, не вызывая нареканий. Не реже раза в неделю Менх Младший перепроверял уже сверенные счета в поисках малейших отклонений.
Здесь украсть золотой слиток или мешок пшеницы было немыслимо; кражи карались очень строго, как посягательство на государственное имущество.
Занимая завидную во всех отношениях должность, сириец ощущал себя в тюрьме, при том что этот проклятый царь, которого он поклялся убить, был так близко! В одиночку, без союзников, Лузи был бессилен и медленно изводил себя. Тем не менее злоба его не угасла: раз он достиг таких высот, остальное получится тоже. Найдется способ вырваться из этих тисков!
Жить в Фивах, недалеко от дворца, – значительное преимущество. Рано или поздно это пригодится. Нужно потерпеть, и шанс представится сам собой. До сегодняшнего дня удача была к Лузи благосклонна.
Ближе к полудню в храме началась сутолока: привезли большой груз зерновых, который требовалось описать, затем – преподнести в дар Амону, и после этого – распределить в соответствии с потребностями столицы и ее окрестностей.
Десяток писарей, в числе которых оказался и Лузи, вышли навстречу носильщикам. Ими распоряжался помощник начальника всех зернохранилищ Верхнего и Нижнего Египта.
Приглядевшись, Лузи остолбенел.
Он глаз не мог оторвать от этого человека, напомнившего ему давнего знакомого, пусть и располневшего. Все еще сомневаясь, он подошел и проговорил негромко:
– Да, я, но я теперь Бак. А ты кто такой?
105
Друзья сели обедать на свежем воздухе, под навесом лучшей столичной таверны. Жаренные на открытом огне говяжьи ребрышки, тушеные овощи и самое качественное пиво – ну как не отпраздновать встречу!
– Я ведь тебя разыскивал, – сказал Бак. – Только сказали, что ты утонул.
– Это официальная версия. Я сбежал с каторги, от страшных издевательств, и мои тюремщики решили соврать – так проще. В глазах египетской администрации меня больше не существует.
– Как же ты выжил?
– В болотах Дельты это непросто! Меня подобрал рыбак, обучил своему ремеслу, и я обосновался в одном поселке, а потом стал тамошним старостой. Писец-счетовод из Мемфиса был так мной доволен, что добился для меня места в своем городе. Я стал карабкаться по бюрократической лестнице, пока не получил должность, где нужно было распределять драгоценные металлы. Потом начальник умер и меня перевели сюда, в сокровищницу Карнакского храма.
– Просто не верится! Лузи, такое счастье снова тебя видеть!
– Над тобой тоже издевались, а, Бак?
– Нет, мне, наоборот, очень повезло! Я получил работу на ферме, хозяин был мной доволен и давал все больше разных поручений. Правительство разрешило мне купить землю, при условии, что я буду ее обрабатывать. Я выполнил уговор. И вот недавно меня назначили заместителем к начальнику всех зернохранилищ Верхнего и Нижнего Египта, и я надзираю за доставкой зерна в Карнак, после того как его учтут счетоводы. Кто мог такое представить! Я, твой слуга, сегодня – богатый и уважаемый человек.
– Женат?
– У меня прекрасная супруга и трое детей. Это счастье, Лузи, полнейшее счастье. А у тебя есть семья?
– Нет, я женщинам не доверяю. Цель, которую я себе поставил, требует секретности.
– Сокровищница в Карнаке так хорошо охраняется, что знать о ее содержимом – не преступление! Большинство твоих коллег женаты, и им дозволено рассказывать своим женам про богатства, которые через них проходят.
– Я говорю о настоящей цели, Бак.
Тот нахмурил брови, которые цирюльник старательно прореживал. У Лузи они были, как прежде, густые и кустистые.
– Объясни, чтобы я понял.
– Ты совсем потерял память? Забыл, что мы сирийцы?
– Не забыл. Только это вчерашний день. Теперь мы египтяне и живем в стране, где у нас есть все возможности преуспеть.
– У тебя в найме много наших соотечественников?
– Порядочно, да. Хотят побыстрее прижиться тут, в Египте. И я горжусь их успехами. Все обустроились и довольны.
– Их постыдным образом используют!
– Ты преувеличиваешь.
– Моя настоящая цель – убить тирана, разрушившего нашу страну, обрекшего нас на изгнание, а наш народ обратившего в рабство. И тебе это известно, хоть нынешнее счастье и застит тебе глаза!
У Бака от неожиданности засосало под ложечкой, во рту пересохло. Он глотнул пива, потом еще и еще.
– То, что ты говоришь, – ужасно! Лузи, не вздумай повторить это еще кому-то. Со мной ты ничем не рискуешь, но если посторонний услышит…
– Успокойся, ты – единственный, кому я доверяю.
– Мне понятна твоя обида, но что было, то было. Наше настоящее и будущее – в Фивах, а не где-то там, далеко.
– Ты ошибаешься, милый мой и верный слуга! Это – посредственная будущность, и мы ее изменим, когда отомстим Тутмосу и восстановим честь Сирии, нашей единственной родины!
Бак поежился:
– Это ты заблуждаешься! Своими военными походами фараон изменил наш мир. Сирия – под его властью и больше никогда не узнает войны и нищеты.
– Бедный Бак, царские прихвостни совсем запудрили тебе мозги! Подумай хорошенько, и сам поймешь, что тобой манипулируют.
– Неправда! Я преуспел благодаря собственному труду, который мне в радость, мы с женой выбрали друг друга свободно, я люблю Египет, и я тут счастлив!
– Но помочь мне все равно придется.
– Я отказываюсь, Лузи. И лучше нам больше не встречаться.
– Нет, теперь ты слишком много знаешь.
– Ради нашей дружбы я буду молчать.
– В такие обещания я никогда не верил. А чтобы ты не передумал, вот тебе еще одно признание: всех, кто становился мне поперек дороги, я устранял.
