а не какие-то люди, смутно заинтересованные в этих знаниях по неким интеллектуальным соображениям.
Дон Хуан был прав, утверждая, что я полностью попался на его удочку. Я действительно полагал, что нашел шамана и превосходный источник антропологической информации. Именно в то время под покровительством и влиянием дона Хуана я исписывал целые дневники и собирал старинные карты, на которых были указаны местоположения городов индейцев яки на протяжении долгих столетий, начиная с иезуитских летописей конца XVIII века. Я отметил все эти города, выявил самые незначительные изменения и ломал голову над тем, почему эти города меняли свое положение и при каждом таком смещении образуемый ими узор становился несколько иным. Псевдоразмышления о разумности и обоснованных сомнениях раздавили меня. Я собрал тысячи листков сжатых записей и предположений, извлеченных из различных книг и летописей. Я был настоящим студентом факультета антропологии. Дон Хуан раздувал мое воображение всеми доступными средствами.
— На пути воинов нет добровольцев, — сказал мне дон Хуан, делая вид, будто что-то объясняет. — Человека приходится выводить на путь воина против его воли.
— Дон Хуан, что мне делать с теми тысячами записей, которые я собрал в результате твоего обмана? — спросил я его в тот раз.
Его ответ стал для меня настоящим потрясением.
— Напиши о них книгу! — сказал он. — Я уверен: если ты начнешь ее писать, ты никогда не воспользуешься своими записями. Они бесполезны — но кто я такой, чтобы говорить тебе об этом? Придумай сам. Однако не пытайся писать книгу так, как это делает писатель. Сделай это как воин, как воин-шаман.
— Что ты имеешь в виду, дон Хуан?
— Не знаю. Сам разбирайся.
Он был абсолютно прав. Я так и не воспользовался теми записями. Вместо этого я неожиданно для самого себя написал книгу о непостижимых возможностях существования иной системы познания.
Важнейшие понятия из «Отдельной реальности»
Воин знает, что он только человек. Единственное, о чем он сожалеет, — это то, что жизнь коротка и он не успеет прикоснуться ко всему, что ему нравится. Но и это для него не проблема; это всего лишь сожаление.
Чувство собственной важности делает человека безнадежным: тяжелым, неуклюжим и пустым. Быть воином означает быть легким и текучим.
Когда видишь поля энергии, человеческие существа выглядят как световые волокна, похожие на белую паутину, очень тонкие. Они тянутся от головы к пальцам ног, и человек похож на яйцо из текучих волокон; руки и ноги подобны светящимся протуберанцам, вырывающимся во всех направлениях.
Видящие видят, что любой человек постоянно находится в контакте со всем остальным миром. Правда, связь эта осуществляется не через руки, а с помощью пучка длинных волокон, исходящих из середины живота. Этими волокнами человек соединен со всем миром, благодаря им он сохраняет равновесие, они придают ему устойчивость.
Когда воин научится видеть, он увидит, что человек — это светящееся яйцо, будь он нищий или король, и ничего тут не изменить. А что можно изменить в светящемся яйце? Что?
Воина никогда не беспокоит его страх. Вместо этого он думает о чудесах видения полей энергии! Все остальное — пустяки, не имеющие никакого значения.
Только дырявый горшок может пытаться стать человеком знания по собственной воле. Трезвомыслящего человека нужно затягивать на путь хитростью. Найдется масса людей, которые с радостью захотят учиться, но эти не в счет. Обычно они уже с трещиной. Как пересохшая бутыль из тыквы, которая с виду в порядке, но начинает течь в ту же минуту, как только в нее наливают воду и появляется давление. Через минуту ее нужно вновь наполнять водой.
Если человек не имеет отношения к видению, то, когда он смотрит на мир, все выглядит в основном одним и тем же. С другой стороны, когда он научится видеть, ничто не будет выглядеть тем же самым все то время, что он видит эту вещь, хотя она вроде бы остается той же самой. С точки зрения видящего, человек выглядит как светящееся яйцо. Всякий раз, когда вы видите одного и того же человека, он выглядит как светящееся яйцо, хотя не то же самое светящееся яйцо.
Шаманы Древней Мексики назвали союзниками те необъяснимые силы, которые действовали под их руководством. Они назвали эти силы союзниками, поскольку считали, что могут использовать их так, как им захочется, — эти представления оказались почти смертельными для шаманов, ибо те, кого они называли союзниками, представляют собой лишенные телесной оболочки существа, населяющие Вселенную. Современные шаманы называют их неорганическими существами.
Спрашивать, в чем заключается предназначение союзников, — все равно что задавать вопрос о смысле деятельности человека в этом мире. Мы здесь есть, вот и все. Подобно нам, союзники тоже существуют — и, возможно, они появились здесь задолго до нас.
Быть воином — это самый эффективный способ жить. Воин сомневается и размышляет до того, как принимает решение. Но когда оно принято, он действует, не отвлекаясь на сомнения, опасения и колебания. Впереди — еще миллионы решений, каждое из которых ждет своего часа. Это и есть путь воина.
Когда воина начинают одолевать сомнения и страхи, он думает о своей смерти. Мысль о смерти — единственное, что способно закалить наш дух.
Смерть находится везде. Она может принять вид зажженных фар машины, которая въезжает на холм позади нас. Она может оставаться видимой некоторое время, а потом исчезнуть в темноте, как если бы покинула нас на время, но опять появляется на следующем холме, чтобы потом исчезнуть вновь.
Это огни на голове смерти. Она надевает их, как шляпу, прежде чем пуститься в галоп. Эти огни она зажгла, бросившись в погоню за нами. Смерть неуклонно преследует нас, и с каждой секундой она все ближе и ближе. Смерть никогда не останавливается. Просто иногда она гасит огни. Но это ничего не меняет…
Воин должен знать прежде всего, что его действия бесполезны, но он должен действовать, как если бы не знал об этом. Это то, что шаманы называют контролируемой глупостью.
Глаза человека предназначены для выполнения двух функций: одна из них — видеть энергетические потоки Вселенной, а другая — «смотреть на все в этом мире». Ни одна из них не является лучше или важнее другой, но тренировать глаза только для смотрения — это постыдная и бессмысленная потеря.
Воин живет действием, а не размышлениями о действии или размышлениями о том, что он будет думать, когда закончит действовать.
Воин выбирает
