Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
Я не могу говорить. Язык отяжелел и рыбой трепещет во рту.
– Тссс… – говорит она.
Потом превращается в размытую тень, точно такую же, как ее двойник на экране моего ноутбука. Экранная Сэм возвращается к жизни. Вот только это не Сэм. И скрыть это не могут даже таблетки, буйствующие сейчас в недрах моей нервной системы. Момент истины. Последний на ближайшее будущее.
Может быть, даже навсегда.
– Тина, – говорю я, – Тина Стоун.
Непослушный язык едва ворочается во рту.
Она делает в мою сторону шаг. Я в ответ тянусь к держателю ножей на кухонной стойке. Рука движется медленно-медленно. Я хватаю самый большой нож. В моей руке он весит несколько десятков килограмм.
Я подаюсь вперед, но мои бесполезные ноги превратились в два тяжеленных камня. Мне удается один раз слабо махнуть ножом, а потом он выскальзывает из пальцев, болтающихся, словно макаронины. Кухня опрокидывается, хотя я и понимаю, что на самом деле опрокидываюсь я, заваливаясь набок. Когда череп врезается в пол, свет в глазах меркнет.
Через год после «Соснового коттеджа»
Тина уходила одной из последних. Она сидела на скрипучей койке и смотрела на кровать у противоположной стены, в последнее время принадлежавшую растрепанной пироманке по имени Хизер. Простыни с нее уже сняли, оставив лишь бугристый матрац с продолговатым пятном от мочи. На стене из-под слоя краски пробивались ругательства, которые написала губной помадой предшественница Хизер по имени Мэй. Когда ее перевели, она рассказала Тине о своем тайничке с косметикой.
В общей сложности Тина провела в этой палате три года. Больше, чем где-либо. Не то чтобы она могла выбирать. За нее все решило государство.
Но теперь пришло время уходить. Медсестра Хэтти встала в коридоре и своим скрипучим голосом с деревенским акцентом заорала:
– Закрываемся, ребята! Все на выход!
Тина подняла стоявший у кровати рюкзак. Когда-то он принадлежал Джо. Родители оставили его, когда наводили порядок в палате сына, после его убийства. Теперь он принадлежал ей и вмещал все ее немногочисленные вещи. Ее поражало, какой он легкий.
Выйдя из палаты, Тина даже не оглянулась. В своей жизни она переезжала достаточно часто, чтобы понять, что долгий прощальный взгляд не делает расставание с привычным местом легче. Даже если ты жаждал как можно быстрее отсюда уйти с того самого момента, как впервые переступил порог.
В коридоре Тина встала рядом с другими задержавшимися пациентами, выстроенными на последнюю утреннюю перекличку. Санитарам надо было убедиться не в том, что все тут, а в том, что больше никого не осталось. В полдень двери Блэкторна закрывались навсегда.
Большинство здешних пациентов были слишком безумны, чтобы жить самостоятельно. Их, в том числе и Хизер, уже перевели в другие лечебные учреждения штата. Тина вошла в число тех немногих, кого сочли достаточно здоровым для обычной жизни. Она отслужила свой срок. Теперь ее отпускали на волю.
После переклички ее вместе с остальными отвели в просторную, продуваемую сквозняками комнату отдыха, уже полупустую. Тина увидела, что телевизор сняли со стены, а большинство стульев свалили в углу. Но ее стол все еще стоял на месте. Стол у зарешеченного окна, за которым они с Джо сидели и смотрели на лес за поросшей кустарником лужайкой, мечтая, куда они отправятся, когда выйдут отсюда.
Тина бросила на вид за окном последний взгляд и тут же об этом пожалела, поскольку он напомнил ей Джо. Ей велели о нем не думать.
Но все равно она думала. Постоянно. Ее отъезд ничего не изменит.
Еще ей велели не думать о той ночи. Обо всех ужасах, которые тогда случились. О погибших ребятах. Но разве ей это было под силу? Ведь именно поэтому закрывали больницу. Поэтому ее и остальных выводили отсюда.
Некоторые санитары пришли на них посмотреть. В том числе и Мэтт Кроумли, этот козел с завитыми волосами. Он столько раз совал Тине руку в штаны, что она сбилась со счета. Проходя мимо, она вперила в него взгляд. Он подмигнул ей и облизал губы.
Снаружи стоял микроавтобус, которому предстояло отвезти их на автостанцию. После этого всем будет глубоко наплевать, куда они отправятся, лишь бы не остались здесь.
Перед посадкой медсестра Хэтти протянула ей большой конверт. Внутри был адрес агентства по вопросам соцобеспечения, которое поможет ей найти работу, предоставит все необходимые медицинские справки, даст рекомендации и снабдит скромной суммой наличных, которых, как знала Тина, хватит лишь на каких-то пару недель.
Хэтти положила ей на плечо руку и улыбнулась.
– Живи счастливо, Тина. Стань настоящим человеком!
Два года после «Соснового коттеджа»
Дома никого нет. Тина без конца повторяла себе это, стуча в выгоревшую на солнце дверь. Дома никого нет, ей нужно просто уйти.
Но вот уйти она как раз не могла. У нее остался всего один доллар.
Тина попыталась устроиться сама, и поначалу у нее даже получилось. Благодаря той милой даме из агентства, она нашла работу, пусть даже всего лишь сортировщицей в супермаркете, и место в общежитии, построенном специально для таких, как она. Но бесконечные нарушения санитарных норм погубили магазин, и в итоге ей даже нечем было платить за жилье. Пособия по безработице хватало лишь на еду и проезд на автобусе.
В итоге она вернулась обратно в Хэзлтон и все стучала в дверь дома, который не видела четыре года, моля Бога, чтобы ей никто не открыл. Когда по ту сторону все же загремел замок, она чуть не бросилась бежать. Лучше сдохнуть с голоду, чем явиться сюда. Но усилием воли Тина все же заставила себя остаться стоять на потрепанном придверном коврике.
Открывшая ей женщина растолстела с тех пор, как Тина ее в последний раз видела, и задница у нее теперь была величиной с двухместный диван. Она прижимала к себе ребенка – извивающийся, орущий, краснолицый кусок дерьма в свисающем подгузнике. При взгляде на него у Тины оборвалось сердце. Еще один ребенок. Несчастное, обреченное существо.
– Здравствуй, мамуля, – сказала Тина, – вот я и дома.
Мать посмотрела на нее, как на незнакомку. Потом втянула свои жирные щеки и скривила губы.
– Здесь тебе не дом, – сказала она, – твоими же стараниями.
У Тины сжалось сердце, хотя это было в точности то, чего она ожидала. Мать никогда не верила, что Эрл проделывал с ней все это. Трогал ее, ласкал и забирался к ней под одеяло в три часа ночи. «Тссс!» – говорил он, обдавая ее пивным душком. – «Маме не говори».
– Ну пожалуйста, мам, – сказала Тина, – мне нужна помощь.
Ребенок задергался еще сильнее. Интересно, ему хоть сказали, что у него есть сестра? Хоть раз о ней упомянули? Сквозь крики из гостиной пробился мужской голос.
Тина понятия не имела, кому он принадлежит.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
