Время потекло вспять. Сара вновь ощутила себя девочкой, жизнь которой была отравлена из-за того, что она не могла ходить, прикованная к инвалидному креслу. Но явился Габриель и все переменилось, мир распахнулся
— Это было прекрасно, — прошептала она, когда песня закончилась. — Ты, наверное, был самым лучшим менестрелем своего времени. Не сомневаюсь, что женщины так и падали к твоим ногам.
— Мне хорошо платили за мой талант, — согласился Габриель. — Кто-то платил царской монетой, а кто-то… — Он пожал плечами — все и так было очевидно.
— Не сомневаюсь, что ты умел поймать удачу, — сухо отметила Сара.
— Да, мне не приходилось много трудиться…
Взяв Сару за руку, он повел ее в гостиную.
Сев в единственное кресло, притянул ее к себе на колени. Настроение его внезапно испортилось, когда он вспомнил о Нине, ее власти над ним, которую она столь успешно продемонстрировала ему. С той поры он сильно поумнел, это был хороший урок для него, и потом он многому научился… но деньги… Это было последним из того, что составляло предмет его беспокойства.
— Я понимаю, что мне тоже нет необходимости работать, — сказала Сара. — Но нужно же мне что-то делать, как-нибудь занять себя! Можешь ты это понять?
Он понимал, но ему не нравилась ее идея вырваться от него, быть в окружении смертных… Но он знал, что его желание удержать ее дома, было таким же отжившим и старомодным, как езда в карете, запряженной лошадьми, или газовое освещение. Но, оказывается, не все новшества он принимал так легко.
— Неужели тебе совсем нечем занять себя? — спросил он.
— Отлично, думаю, что могу заняться убранством дома. — Сара оглядела спартански обставленную гостиную. — Большинство комнат пусты.
— Делай что угодно, это твой дом, — ответил Габриель, обрадованный ее решением. — Трать сколько пожелаешь, покупай что хочешь. Все, что мне нужно, — это чтобы ты была здесь, когда я просыпаюсь.
Саре мгновенно захотелось возразить. Разве она не была независимой женщиной, которая может приходить и уходить, когда ей вздумается? Если она захочет работать, никто не сможет остановить ее. Современные женщины не могут считаться собственностью своего мужа, не могут подчиняться любой его команде, как это было во времена Габриеля.
И все же, почему она должна возражать? Разве она сама не хотела бы быть рядом с ним, когда он просыпается? Разве ей не хотелось бы провести с ним каждый миг своей жизни, если бы только это было возможно? В глубине души она отлично понимала, что у нее нет желания устраиваться на работу, хотя и знала, что это старомодно и не популярно среди современных женщин. Но что поделаешь, ей нравилось быть домашней хозяйкой. Что может быть важнее, чем забота о человеке, которого любишь!
Магазины — вот где Сара чувствовала себя отлично. Она разошлась вовсю, ничто не могло остановить ее неуемной энергии, когда она кинулась удовлетворять все свои капризы, малейшие прихоти. Ребенком она могла фантазировать часами и теперь, увлекшись обустройством их дома, охотно представляла себя и Габриеля нормальной супружеской парой ничем не отличающейся от других. Путешествуя по магазинам, Сара воображала, что Габриель обычный мужчина и проводит дневные часы в офисе, а не в гробу в темном холодном подвале. Разъезжая на «ягуаре», она посетила все лучшие мебельные магазины города и, не заинтересовавшись ничем, отправилась к торговцам антиквариатом. Здесь она облюбовала круглый дубовый стол, два кресла, чудесный комод с четырьмя ящиками и бюро с откидной письменной полкой.
Жизнь ее заполнилась теперь разными приятными пустяками. Жаркий и влажный август сменился теплым сентябрем. Сара плавала в бассейне или лежала возле него, читая, а порой просто расслабляясь и не думая ни о чем. Иногда она объезжала загон на Некроманте, наслаждаясь своей властью над огромным черным жеребцом. Это было превосходное породистое животное с черной шерстью и блестящей черной шелковой гривой.
Перед заходом солнца Сара ужинала, а затем, приняв легкий душ, шла в гостиную поджидать Габриеля, представляя, что он вот-вот вернется со службы из офиса, а не из черного подвала, восстав от мертвого сна.
Это была замечательная жизнь, омрачаемая лишь одним — раз в неделю, после полуночи, Габриель покидал дом. И тогда, зная, что он отправился на поиски противоестественного насыщения, она уже не могла представлять себя и его обычной супружеской парой.
Теперь как раз наступил очередной такой момент. Сара смотрела, как он облачается в длинное черное пальто, натягивает черные лайковые перчатки.
Волна отвращения захлестнула ее, когда она представила, как его руки в перчатках впиваются в плечи несчастной женщины, пока он берет ее кровь.
— Неужели ничего нельзя сделать? — Она хотела промолчать, но слова сами сорвались с ее губ. — Почему бы не создать банк крови или что-нибудь в этом роде?
Если это и была шутка, то она вышла не слишком удачной.
— Я бы предпочел насыщаться свежей и теплой кровью, — откровенно ответил Габриель.
— Я могла бы подогревать ее в микроволновой печи, — предложила Сара, — как это делают с замороженой едой.
Она старательно отводила глаза, ей было стыдно шутить на такую тему, она и сама не верила, что произносит все это.
— Ты все еще не можешь принять меня, Сара, — спокойно сказал Габриель, — не можешь понять до конца, кем я являюсь на самом деле.
Негромко вскрикнув, Сара обвила его руками и притянула к себе.
— Для меня все это неважно, — порывисто прошептала она. — Но… как ты можешь… так…
Он испустил вздох, шедший, казалось, из самых потаенных недр его души.
— Голод, Сара, страшный голод — я не могу не замечать его. Мне нужно жить. Первое время после своего обращения я пробовал обойтись без этого, но боль становилась слишком мучительной, такой, что ты даже не можешь представить.
— Ты… ты убил многих людей?
Он нежно обнял ее.
— Я живу очень долго, и мне уже давно не нужно убивать, чтобы получить желаемое. Я научился управлять собой и другими. Те, кем я воспользовался, не помнят об этом.
— Ты гипнотизировал их?
Он вяло усмехнулся:
— Рядовой трюк для вампира.
— В газетах была история о женщине, которую атаковал некто, похожий на Дракулу…
— Гм-м… Что-то помешало мне тогда очистить ее память. Обычно этого не бывает.
Поцеловав Сару в лоб, он сжал ее плечи, а затем отпустил.
— Я ненадолго…
Она кивнула, чувствуя, как его взгляд пронизывает ее, изучая реакцию. «Пора бы мне уже привыкнуть к этому», — подумала Сара. Узнав в своей предыдущей жизни, кем он был, она приняла это без колебаний, так что же мешает ей сделать это теперь?
— Я уже не отпущу тебя, Сара, не дам тебе уйти. — Голос его был хриплым и виноватым. — Если ты когда-нибудь в будущем поймешь, что не сможешь принимать меня таким, каков я есть, и захочешь избавиться от меня, сбежать… тебе придется прежде разрушить меня.
