Напротив, в первом ряду в зале, сидел Вячеслав Володин, первый заместитель руководителя Администрации президента, курировавший интернет.
Единственным, кто решился заговорить о регулировании, был 35-летний Дмитрий Гришин из Mail.ru. Инженер по образованию, Гришин сильно волновался, обращаясь к Путину. Сначала он напомнил, что интернет в России развивался в открытой среде. «И у нас сформировался за это время некоторый менталитет конкуренции, открытости, – сказал он. – Мы полагаемся на самих себя». Извиняющимся тоном Гришин добавил, что интернет-бизнес за это время привык к тому, что любой контакт с властью, в общем, ни к чему хорошему не приводит: «В принципе, если можно спрятаться, вдруг не заметят, лучше стараться это делать».
«Во-первых, от нас всё равно никуда не спрячешься, – тут же прервал его Путин под одобрительный смех в зале. – Надо вылезать из-под коряги и общаться. Как бы ни было неприятно, все равно нужно с обществом и государством общаться и искать общие решения».
Гришин покраснел. «Мы часто слышим в кулуарах о том, что все интернетчики – "отмороженные" и люди с другой планеты, – взволнованно продолжил он. – На самом деле это не так: мы не "отмороженные", мы на самом деле любим свою страну, мы хотим, чтобы здесь было комфортно жить и работать. И мы понимаем, что интернет стал, в принципе, большим, он вырос, и что это сейчас неотъемлемая часть всего общества. Поэтому в принципе регулирование, оно необходимо. И, если посмотреть, очень часто идеи, заложенные в регулировании, они очень правильные. Но, к сожалению, иногда бывает, что реализация, в общем, пугает. И очень бы хотелось разработать, может быть, какой-то системный процесс, позволяющий нас не только слушать, но и услышать… Это было бы очень и очень важно!»{338}
Этот робкий тон прекрасно показывал, как мутировали отношения Путина и интернет-сообщества. Предприниматели не пытались бросать вызов Кремлю. Многие присутствующие беспокоились лишь о том, что речь может зайти о «Чебурашке» – проекте автономного интернета, предложенном накануне одним из сенаторов. Ко всеобщему облегчению, дело до него так и не дошло.
Главным бенефициаром встречи 10 июня стали «Общероссийский народный фронт» и Кирилл Варламов. Лидеры Рунета были приглашены лишь для того, чтобы придать легитимности новой президентской игрушке – проекту госфинансирования интернет-стартапов. И они это сделали.
Под давлением Кремля «Яндекс» начал отступление. 12 сентября 2014 года компания согласилась зарегистрировать три своих сервиса – облачное хранилище «Яндекс. Диск», социальную сеть «Мой Круг» и почтовую систему – в качестве «организаторов распространения информации». Все они попали в реестр Роскомнадзора как сервисы, обязанные полгода хранить данные о пользователях и предоставить спецслужбам удаленный доступ к ним. В том же списке оказались Mail.ru и «ВКонтакте»{339}. Возможности СОРМ снова увеличились.
«Яндекс» пытался аккуратно пройти по минному полю украинского конфликта. Сервис предлагал разные карты русским и украинским пользователям: первым показывали Крым как часть России, вторым – Украины. «Яндекс» оправдывался тем, что карта подстраивается под позицию властей той страны, с территории которой ее просматривают{340}.
Но в интернет-сообществе еще оставались люди, которые верили, что и в новых условиях можно выжить и договориться. Андрей Колесников годами играл в эту игру и был хорошим игроком. С 2009 года он возглавлял неправительственную организацию «Координационный центр национального домена сети интернет». Он был одним из пионеров интернета в России: еще в 1993-м Колесников был одним из восьми человек, подписавших соглашение о предоставлении России домена. ru. Он присутствовал на первой встрече интернет-сообщества с Путиным в декабре 1999-го, был и на второй, в июне 2014-го, хотя на сцену его не пригласили.
Колесников был первым российским экспертом в ICANN, а потому отлично знал, что Кремль думает об интернете. Последние годы он тратил массу времени, участвуя в организованных прокремлевскими структурами встречах, на которых обсуждались вопросы интернет-безопасности. Его стратегия была простой – быть незаменимым для Кремля техническим экспертом по интернету. Таким образом он надеялся сохранить влияние айтишников на регулирование Сети. Но его позиция была шаткой: ходили слухи, что чиновники собираются отобрать функции делегирования доменов у его организации и передать их государству.
Когда Андрей приехал к нему в офис в сентябре 2014-го, Колесников стал с пылом доказывать, что репрессивные законы, принятые в отношении интернета, на самом деле находятся в параллельной реальности и никакого воздействия на Сеть не оказывают. Через полчаса препирательств он воскликнул: «Ну и что, влияет это на твой утренний кофе?»{341}
Но уже следующее утро принесло тревожные новости: «Ведомости» сообщали о планах Кремля собрать заседание Совета безопасности, чтобы обсудить стратегию отключения Рунета от остального мира в случае возникновения экстренной ситуации.
Сама централизованная структура русского сегмента Сети заставляла Кремль думать, что это возможно. Там верили, что можно отрезать международный трафик либо с помощью провайдеров, контролирующих магистральные каналы связи, либо в точках обмена, где международный трафик сливался с национальным.
Даже спустя столько лет после распада СССР российские телекоммуникации остаются слишком централизованными. Россия соединена с внешним миром оптоволоконными кабелями, большинство из которых проложено пятеркой крупнейших российских операторов во главе с подконтрольным государству «Ростелекомом», в чьем распоряжении находится магистральная сеть страны.
В России лишь около десяти крупных точек обмена трафиком (по сравнению с восьмьюдесятью в США){342}. Через сеть одной из них, MSK-IX, проходит около 60 % трафика. Сердце этой сети находится в здании станции М-9, принадлежащей «Ростелекому». (В январе 2015-го «Ростелеком» купил и компанию, которой принадлежит контрольный пакет MSK-IX.)
Географическое положение России усугубляет проблему. Если во всем мире интернет-трафик проходит по подводным кабелям, проложенным по дну морей и океанов, Россия соединяется с Западом в основном подземными и наземными оптоволоконными кабелями, ведущими из Москвы в Санкт-Петербург и оттуда в Хельсинки и Стокгольм. Лишь недавно «Ростелеком» протянул кабели в еще одном направлении – во Франкфурт, в Германию. Восточные линии ведут в Китай, Японию и Иран, но этого явно не хватает, чтобы обеспечить Россию полноценной связью с внешним миром.
