Он подбирал нашейный платок у зеркала, когда девушка пошевелилась. Подошел к кровати, наклонился и поцеловал ее в лоб.
– Полежи еще в постели, дорогая. Я только спущусь к завтраку.
Она вздохнула, перевернулась под одеялом и снова заснула.
Он еще долго смотрел на нее с умилением. Вскоре их судьбы объединятся, и Годрика впервые в жизни тешила мысль прожить до смерти лишь с одной женщиной.
А еще герцог думал, что, если бы Альберт Парр не оказался таким кретином, он никогда бы не встретил Эмили, никогда не узнал бы ее такой, какой знает сейчас.
У него возникло непреодолимое желание наклониться и поцеловать губы Эмили. Ее ротик сонно приоткрылся, и он вкусил сладость девушки. Даже вечности будет мало для них. Он всегда станет тосковать по ней, всецело – по телу и душе Эмили.
Пока она спала, Лига Бунтарей собралась утром в гостиной для обсуждения предстоящей поездки в Лондон.
Годрик потягивал кофе.
– Как только мы приедем в Лондон… – Он выдержал паузу, наслаждаясь напряженными взглядами своих товарищей. – Я решил, что мы с Эмили поженимся.
В гостиной на несколько долгих секунд воцарилась тишина, прежде чем Эштон с Седриком выдохнули с явным облегчением.
– Я переживал, что мне придется вывихнуть тебе руку с целью убедить жениться на ней. Буду счастлив достать тебе свидетельство о браке.
Годрик кивнул.
– Да. Если это удастся, то у нас есть все для организации быстрой церемонии. – Он повернулся к маркизу. – Люсьен, тебе поручается пустить Бланкеншипа по ложному следу, дабы он не помешал.
Маркиз усмехнулся.
Чарльз заерзал на стуле.
– А я?
– Ты будешь с Седриком защищать Эмили. Не выпускайте ее из виду, если нас не окажется рядом с ней.
Чарльз всегда считал себя рыцарем-защитником, и теперь он сыграет эту роль.
Седрик отломил корочку хлеба для Пенелопы, сидевшей у его ног и вилявшей хвостом.
– Знаешь, Годрик, ты мог бы просто увезти Эмили в Гретна-Грин. Это избавило бы тебя от нужды сталкиваться с Парром. Мы все прекрасно понимаем, что он может предупредить Бланкеншипа о твоих планах.
Герцог нахмурился. Она не заслуживала такой свадьбы. Он не хотел, чтобы будущая герцогиня была замешана в еще одном скандале. Нет. Он встретится и переговорит с Парром и сделает так, чтобы этот горемыка присутствовал на свадебной церемонии в церкви. Связанный и с кляпом во рту, если на то пошло.
– Я герцог Эссекский и не собираюсь удирать с поджатым хвостом. По возможности мы будем избегать Бланкеншипа, а если не сможем, то расправимся с ним.
Все за столом закивали.
– Эштон, можешь договориться, чтобы церемония проходила в церкви Сент-Джордж на площади Хановер?
Сейчас это была последняя мода в Лондоне. Красивая церковь, славившаяся впечатляющей крытой галереей на входе, поддерживаемой шестью высокими коринфскими колоннами и башней как раз над портиком, она находилась в достаточной близости от нескольких резиденций Лиги Бунтарей, поэтому дорога туда не должна быть опасной.
Эштон ухмыльнулся.
– Думаю, да. У меня действительно есть рычаги влияния на епископа. Он передо мной в долгу после того инцидента в прошлом году на День Святого Михаила, ну, ты в курсе.
Остальные парни засмеялись вместе с ним, вспомнив, в какую неприятность попал служитель Бога.
– Когда ты планируешь сказать Эмили? – спросил Люсьен.
– После того, как мы все спланируем и увезем ее в дом Седрика. Я хочу, чтобы она чувствовала себя свободно и в безопасности, когда буду делать ей предложение. Эмили многое пережила за последние несколько дней, и поспешное предложение не обрадует ее.
Дверь в гостиную неожиданно открылась, вошел Джонатан. В его шагах чувствовалась неуверенность. Никогда раньше он не осмеливался вмешиваться в дела Годрика и его друзей.
Герцог молча наблюдал за парнем, ему было любопытно, что же тот сделает.
Джонатан прочистил горло.
– Я понимаю, что мы не обговорили нашу новую ситуацию… как… братья, ваша светлость, но…
– Если ты мой брат, тогда можешь больше не называть меня «ваша светлость». А теперь – что тебе нужно?
– Я хочу поехать с вами в Лондон и помочь Эмили.
Новоиспеченные братья долго смотрели друг на друга, прежде чем Годрик сказал:
– Отлично. Вскоре она станет твоей невесткой. Тебе следует иметь право голоса во всем этом. Ты присоединишься к Седрику и Чарльзу. Трое лучше, чем двое для защиты Эмили.
Годрик не улыбался, но голос мужчины был спокойным и умиротворенным. Если Эмили смогла простить его, то он уж точно способен сделать это для своего брата.
Джонатан заметно расслабился. Он явно ожидал сопротивления.
– Сядь поешь. – Годрик показал на стол с завтраком.
Джонатан покраснел, но решительно наполнил тарелку и занял место рядом с Эштоном, который улыбнулся ему и тепло поприветствовал.
– Ты хорошо обращаешься с пистолетом, Джонатан? – спросил Чарльз.
– Чаще с кремневой винтовкой, но и с таким оружием управляюсь тоже. – Джонатан проглотил кусочек тоста с джемом.
– Отлично. Из нас троих получится хорошая команда, – сказал Седрик.
– В какое время нам надо выехать? – спросил Джонатан.
– Мы надеемся, к полудню. Эмили стоит как можно лучше отдохнуть. Она больна, и поездка в карете будет для нее не самой приятной.
– Ну, мне кажется, остальные из нас должны быть собраны и готовы. – С этим тонким, но настойчивым намеком Эштон поднялся со стула, а его приятели последовали примеру барона.
Они оставили Годрика и Джонатана наедине. Именно поэтому он любил своих друзей. Как и он, они приняли Джонатана. Герцог и до этого относился к нему хорошо – камердинер у мужчин всегда на вес золота, если уж на то пошло, – но теперь он стал одним из них.
– Ты наелся? – спросил Годрик через несколько минут.
Джонатан, бросив взгляд на свою пустую тарелку, кивнул.
– Хорошо. Пойдем со мной в кабинет?
В кабинете герцога все еще был небольшой беспорядок после его сознательного заточения здесь. Но Симкинс убрал подносы с нетронутой едой и разбитое стекло и поставил на место все книги, которые Эссекский в гневе хватал с полок. Годрик, усевшись, жестом предложил Джонатану сделать то же самое. Парень опустился на один из стульев напротив него.
– Нам нужно уладить с тобой несколько дел. – Герцог подался вперед на несколько дюймов. – Я хочу, чтобы ты перенес свои вещи из служебного крыла, как только мы устроим все с Эмили.
Джонатан опустил глаза в пол.
