— Да, все совпадает. Матильда Льюит совершила одно убийство и собиралась совершить другое, поскольку то сошло ей с рук. У нее появилась настоящая мания. Она убедила себя в том, что ее сын любой ценой должен получить то, что, казалось ей, принадлежало ему по праву. Ради этого она была готова на все.
— Спасибо, вы так же действуете на меня. Вы не уедете?
— Я разговаривала с Джеком Трегарлендом. Он был очень любезен и откровенен. Он заставил меня пообещать, что я останусь. — Я не удивлен. Вы с верной няней спасли жизнь его внуку!
— Они говорят, что миссис Льюит сошла с ума из-за всего случившегося в последнее время в этом доме. Что ж, вскоре у них появится новая тема для разговоров.
ДОРАБЕЛЛА
Отсутствие Матильды привело к переменам в доме. Все пришло в относительный порядок лишь после того, как дела в свои руки взяла повариха.
Как-то раз с утра я получила письмо от миссис Парделл. Она писала, что мы с ней давно не виделись и что она будет рада видеть меня сегодня часа в три.
Письмо меня поразило. Здесь была какая-то загадка, поскольку я была убеждена — в тот раз, когда я заходила, она была дома, но отчего-то не пожелала видеть меня. Теперь ее настроение переменилось.
В три я была возле коттеджа и взглянула на окна. За занавеской вновь, как в прошлый раз, похоже, мелькнула фигура. Я постучалась. Дверь открылась почти немедля.
Я остолбенела, кровь бросилась мне в лицо, потом у меня задрожали ноги. Протянулась рука, и меня втащили в дом. Я была потрясена и не верила в происходящее.
Она одновременно плакала и смеялась.
— Виолетта! Виолетта… мне было невыносимо без тебя! Та самая ниточка не отпускала. Я вернулась!
Я пробормотала:
— Это… не сон? Это действительно ты, Дорабелла?
— Да, да, это действительно я! Я опять с тобой… Возвращение блудной сестры! Милая моя сестренка, близняшка, тебе придется опять вытягивать меня из истории!
Я бросилась расспрашивать ее:
— Когда?.. Почему?.. Как?..
— До чего же чудесно вновь быть с тобой! Мне, конечно, не следовало покидать вас! Я больше не буду!
— Дорабелла! — воскликнула я. — Что все это значит? Что ты натворила? Где ты была?
Она искательно посмотрела на меня. — Ты как-то странно выглядишь, сестренка! Это на самом деле я! Или ты тоже принимаешь меня за привидение?
— Скажи, пожалуйста, в чем дело?
— Ну, для начала, я здесь, я вернулась. Я и в самом деле вернулась… и мы должны поговорить с тобой, немедленно!
— Да, поговорить мы должны. Что ты здесь делаешь, в доме миссис Парделл?
— Давай пройдем в гостиную. Ты выглядишь так, будто в любой момент готова упасть.
— Дорабелла, я все еще не верю…
— Я все понимаю, — она сделала так хорошо знакомый мне небрежный жест, — но я думала, ты обрадуешься, увидев меня!
— Ах, Дорабелла, я ни о чем другом и не мечтала!
— Ну так и радуйся. Продемонстрируй мне свою радость!
— Я рада, конечно, только ошеломлена… Рассказывай…
— Существуют две версии происшедшего, — она вновь становилась похожей на себя и слегка усмехнулась. — Одна из версий предназначена массовому потребителю, а другая — только тебе. Потом ты посоветуешь мне, что делать дальше? Мы ведь с тобой как один человек, верно? Что бы с нами ни происходило, мы должны держаться друг за дружку, помогать…
— Пожалуйста, начинай!
— Вначале — версия, предназначенная для тебя.
— Мне нужна правда!
— Очень хорошо, но ты, предупреждаю, будешь шокирована. Возможно, для начала тебе было бы лучше выслушать первую, она более респектабельна.
— Мне нужна правдивая!
— В таком случае, это будет твоя версия.
— Бога ради, прекрати увиливать!
— Ну, в общем, дело обстояло так: я не могла больше выносить эту жизнь, была сыта всем по горло! Я поняла, что это было ошибкой… Дермот и я. Оказавшись здесь, он стал совсем другим человеком. В Германии он казался таким интересным, храбрым. Помнишь, как он вывел нас из этого тумана в лесу? Потом, в Трегарленде, все стало по-другому. Этот старик все время следил за нами, Матильда такая чопорная… а Гордон… его я никогда не понимала. Потом это море! Я слышала его по ночам, как будто кто-то шепчется… насмехается. В общем, я поняла, что совершила ошибку, и хотела бежать. Потом появился этот мужчина…
— Что за мужчина?
— Подожди, я все расскажу по порядку. Он занимался живописью там, на утесе. Ты его однажды видела… тогда, на Рождество, у Джермина. Там был он и эти немцы. Он француз, Жак Дюбуа, художник… Ну, я и стала встречаться с ним. Он хотел, чтобы я отправилась с ним в Париж. Я спросила — как? А он ответил, что это вполне реально. Мы стали строить планы, поначалу как бы полушутя, но мне очень хотелось сбежать отсюда… Все эти многовековые предрассудки… — она, сделав паузу, просительно взглянула на меня. — Я вижу, ты уже шокирована моим поведением. Мне продолжать?
— Не глупи, продолжай.
— Тогда ладно, приготовься к худшему. Мне нужно было убежать. Я решила, что в Париже будет интересно… la vie boheme и все такое прочее. Так романтично!.. Мы начали думать над тем, как все это организовать. Все постоянно вспоминали про эту девушку из семейства Джерминов, которая давным-давно пропала в море, после чего над Трегарлендом нависло проклятье. Потом эта первая жена Дермота, которая погибла в море, — ведь все считали, что это тоже связано с проклятьем. Вот я и подумала — если все соответственно организовать, решат, что я тоже очередная жертва Джерминовского привидения, так что Дермоту это особо не повредит. Я начала утренние купания, вынесла заранее кое-что из вещей, Жан должен был позаботиться об автомобиле, так что, когда я, наконец, решилась, все было очень просто…
— Ты забрала с собой мой портрет?
— Мне пришлось сделать это: я забирала с собой частицу тебя! Без него мне было не обойтись, хотя я предполагала, что его могут хватиться. Жак сказал, что все необходимое я смогу купить в Париже. Мы много размышляли над тем, как бы обставить все поестественней. В общем, мы дождались ночи, когда Дермота не было дома, и я оставила на утесе свой купальный халат и туфли. Это было почти в полночь, все в доме спали, а Жак поджидал меня. Мы отправились в Плимут, на паром. К тому времени, когда все проснулись, мы уже пересекали Ла-Манш…
