На садовой скамеечке сидел мужчина в старомодных очках в золотой оправе. Эти очки, а также длинный черный плащ, благородные манеры, доброжелательный взгляд поверх линз внушали невольное уважение. Подсевший к нему человек не мог утверждать, будто знает его очень хорошо, но в одном он был уверен совершенно — этот человек не подлец и не мерзавец, каковым, к счастью или к несчастью, он его совсем недавно считал.
Закурив, мужчина в черном плаще, поставил рядом с собой атташе-кейс и обернулся к соседу:
— Ну что, Максим Александрович? Помните нашу беседу в загородом кафе?
Лютый — а это был именно он, — кивнул утвердительно.
— Да.
— Я тогда сказал, что каждый получит свое. Каждый и получил, что хотел…
— А вы?
Прокурор тонко улыбнулся, давая понять, что вопрос некорректен.
— Теперь вы знаете весь расклад. Такой вот пасьянс вышел: когда не видишь карт, каждая мерещится тебе королем или тузом… А на самом деле может оказаться шестеркой. Черное кажется красным, красное — джокером. Ладно, давайте поговорим о вас.
Следом за Прокурором закурил и Нечаев.
— А что обо мне? Я сделал все, о чем вы меня просили. Теперь я вам больше ничего не должен.
— Совершенно верно, — согласился кремлевский чиновник. — Должен вам я.
Замочки кейса тихо щелкнули — взгляду Лютого предстала россыпь кредитных карточек, несколько паспортов…
— Что это?
— Гонорар, — невозмутимо произнес Прокурор. — Мой друг Коттон когда-то сказал замечательную вещь: забесплатно только птички поют. Каждая работа должна быть вознаграждена. Тут кредитных карточек ровно на миллион долларов. И документы. Но самое главное…
Достав из потайного отделения папочку с грифом «13 отдел», Прокурор протянул ее собеседнику.
— Что это? — не понял Нечаев.
— Ваше досье. Поверьте — теперь никто не сможет больше управлять вами. Даже я…
Лютый не знал, что ответить.
— Спасибо… — наконец пробормотал он растерянно. — Кстати, а что с Коттоном?
— Он звонил мне. Правда, не сказал, где находится. Передавал вам привет. Меня он до сих пор считает законченным подлецом — все-таки не он меня «развел» на деньги, а я его. Да и корефанов его с моей подачи загребли, и людей их постреляли. А про вас он сказал вот это… — достав из кармана диктофончик с кассетой, Прокурор щелкнул кнопкой — из динамика зазвучал знакомый скрипучий голос: «А твой пацан, Лютый или как там его, — единственный порядочный человек во всей этой истории. Хотел бы ему поклониться — да не могу…»
Некоторое время собеседники молчали — Прокурор, деликатно положив кейс на колени Нечаева, курил, глядя на тонущие в тумане деревья.
— Может быть, вы хотите спросить что-нибудь еще? — как-то загадочно, даже не оборачиваясь к Лютому, наконец спросил он.
— Да, — ответил тот.
— Спрашивайте. Я постараюсь удовлетворить ваше любопытство.
Лицо Максима в одночасье сделалось серьезным.
— Где деньги?
— Какие деньги? — спросил Прокурор так, будто бы не понимал вопроса.
— Ну, те самые, кремлевские, из-за которых все и началось…
— Все началось не из-за денег. Все началось из-за этого порошка, будь он неладен, — подхватил нить разговора собеседник Нечаева. — А деньги… Знаете, вся эта сволочь, эти высокопоставленные вкладчики были вынуждены отказаться от них — мол, не наше, ничего не знаем, ни по каким документам они не проходили. Признаться в том, что деньги их, означало бы… Впрочем, вы сами прекрасно понимаете, что это означало. А деньги… Деньги, почти сто миллионов долларов пошли, как и положено, в государственный бюджет. И они будут использоваться для борьбы с оргпреступностью, — неожиданно закончил говоривший.
Пораженный, Максим долго молчал, осмысливая услышанное, собеседник же, не дождавшись ответной реакции, продолжил:
— Бывают и честные люди — поверьте. Я уже говорил: все это время мне приходилось вести двойную, тройную жизнь. Стало быть, я не только хороший режиссер, но и актер — если даже вы в это поверили… Вы — тоже… Кстати — может быть, останетесь? Мне кажется, что вы — идеальная кандидатура на место покойного Рябины.
Лютый ошарашенно молчал. Все получилось вовсе не так, как он рассчитывал. И вправду — красное оказалось черным, шестерки — джокерами…
— Так что скажете? — взглянул на него Прокурор.
— Нет, — твердо ответил Нечаев.
— Почему?
— Я в такие игры больше не играю.
— Но почему?
— Просто теперь нам не по дороге…
— Как знаете. Хотя — очень жаль.
Они с чувством пожали друг другу руки.
— До встречи, — улыбнулся Прокурор иронично.
— До скорой?
— Как знать…
Прокурор направился к своей машине, стоявшей неподалеку, Лютый, помахивая атташе-кейсом, — в противоположную сторону. Их фигуры быстро растаяли в густом тумане…
