Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
Можно идти и более широким путем, исходя из познания тенденций развития новой промышленной революции в XXI веке.
Вопросы четвертой промышленной революции, как известно, были главной темой обсуждения на последнем заседании Всемирного экономического форума в Давосе в январе 2016 года. В докладе президента Всемирного экономического форума профессора Клауса Шваба красной нитью проходит идея о том, что человечество стоит на пороге технологической революции, которая полностью изменит наш образ жизни, работы и коммуникации. По его мнению, первая промышленная революция использовала для механизации производства силу воды и пара. Вторая промышленная революция использовала для конвейерного производства электричество. Третья – автоматизировала производство с помощью электроники и информационных технологий. Четвертая промышленная революция опирается на Третью – с середины прошлого века длится цифровая революция во всех областях жизни. Технологии сливаются, и границы материального, цифрового и биологического миров стираются.
Надо сказать, что до Шваба первыми идею новой промышленной революции в XXI веке развили Джереми Рифкин в своей книге «Третья промышленная революция» и Крис Андерсон в книге «Новая промышленная революция». Неважно, как назвать новый этап промышленного развития. Важно, что это уже не является чисто теоретическим размышлениями, это реальность. В Германии реализуется программа «Индустрия 4.0», которая представляет собой прикладную модель новой промышленной революции. Аналогичные программы разрабатываются во всех развитых государствах, в том числе и в России.
Все названные исследователи отмечают, что человечество никогда в своей истории не наблюдало настолько быстрого технического прогресса. В сравнении с прошлыми промышленными революциями, развивающимися в основном линейно, масштаб новой революции увеличивается в экспоненте. Эта революция влияет на индустрию каждой страны в мире. Глубина и широта вызванных ей изменений требует трансформации целых систем производства, менеджмента и управления. На основе этой новой революции совершаются все новые прорывы в таких областях, как искусственный интеллект, робототехника, интернет вещей, автономный транспорт, 3D-печать, нанотехнологии, создание новых материалов, новых батарей, развитие квантовых вычислений и создание квантовых компьютеров.
В Давосе отмечалось, что новая промышленная революция может глобально поднять мировой уровень жизни. Но в то же время эта же новая революция с большой степенью вероятности усилит финансовое и социальное неравенство в мире, нарушит работу рынков труда. Автоматизация производства приведет к тому, что роботы вытеснят с рынка множество людей.
По прогнозам ученых больше всех от инноваций выиграют интеллектуалы и капиталисты – инноваторы, акционеры и инвесторы. Но одновременно это создаст финансовую пропасть между теми, кто живет за счет труда, и теми, кто живет за счет капитала. Поэтому исследователи предупреждают, что технологический прогресс, как это ни парадоксально, может стать одной из главных причин стагнации, иногда и снижения уровня доходов большей части населения развитых стран. В итоге может образоваться ситуация, когда востребованы будут либо суперспециалисты в новых технологиях, либо совершенно неквалифицированные люди. Что касается середины или то, что называется средним классом, то эта часть населения переживет наибольшее потрясение. Это в свою очередь, по мнению экспертов Давоса, породит распространение экстремистских идей, идеологий. Новая промышленная революция кардинальным образом изменит саму природу национальной и международной безопасности, повлияет как на вид конфликтов, так и на их природу. Границы между войной и миром, солдатом, полицейским, гражданским человеком и даже насилием и ненасилием могут оказаться пугающе размытыми.
Какой мы видим будущую криминальную ситуацию через призму последствий новой промышленной революции? Это следующий этап познания для криминологов в осмыслении образа будущей преступности и разработке мер по готовности действовать в таких условиях.
Но и это еще не конечный результат для футурологического осмысления преступности. Разработчики концепции новой промышленной революции безусловно идут дальше в социальном осмыслении будущего человечества в сравнении с учеными, которые ограничиваются только прогнозированием развития новых технологий.
Для криминологов здесь важны социальные последствия новой промышленной революции. Но можно ли на этом останавливаться? Без целостного прогнозирования социальной реальности будущего? И есть ли такие прогнозы, на которые могут опираться криминологи? Конечно, есть. Достаточно назвать работы известного экономиста и политического деятеля Жака Аттали, особенно его книгу «Краткая история будущего», которая опубликована еще 10 лет назад. Или книгу ведущего аналитика Национального совета по разведке США Мэтью Барроуза «Будущее рассекречено, или Каким будет мир в 2030 году». Когда эти книги появились, особенно работы Аттали, их просто воспринимали как околонаучную фантастику или апокалиптические фильмы Голливуда. Но прошло не так много времени и мы видим, что казавшиеся самыми невероятными негативные сценарии реализуются в жизни. Например, Аттали дает три сценария развития человечества. По первому сценарию, который он называет гиперимперией рыночных богатств, деньги покончат со всем, что может помешать их торжеству, включая сами государства, которые они постепенно уничтожат. Все станет частным, включая армию, полицию, судебную власть. Большинство людей превратятся в артефакт для производства и продажи. Если человечество отшатнется от такого будущего, прервет глобализацию силой, наступит варварская эпоха, мир погрязнет в разрушительных войнах. Государства, религиозные объединения, террористические группировки и пираты, используя новейшее оружие, будут истреблять друг друга. Такой ход событий Аттали называет гиперконфликтом. Гиперконфликт – это и гиперкриминал на планете. По сценарию Аттали на месте стран, которые распадутся под давлением рынка, появятся пиратские государства и негосударственные образования, зоны беззакония. Ими будут управлять лидеры вооруженных банд, контролирующие регионы, порты, нефтепроводы, дороги и сырье. Пиратские государства будут вести себя по модели обычных государств, сражаться против традиционных государств, обеспечивать свое существование за счет использования труда интеллектуалов. По существу, реализацию этого сценария мы уже видим на примере ИГИЛ, структур Талибана, мексиканских и латиноамериканских картелей. Да и в целом сегодняшняя мировая экономика и политика становятся все в большей мере мафиозной федерацией.
Как пишет Марк Гудман в книге «Будущее преступности», уже сейчас в общей сложности на долю транснациональной преступности приходится от 15 до 20 % мирового ВВП, как чисто преступный оборот, и не менее 25 дополнительно, как легальный оборот, контролируемый преступными группировками. В общем и целом преступные группы контролируют не менее трети, а скорее ближе к половине мирового оборота всех видов товаров, услуг, активов и финансов. С учетом того, что концентрация собственности в преступном мире гораздо выше, чем в легальном бизнесе, можно сделать вывод о том, что крупнейшими собственниками активов и держателями ресурсов на планете являются именно преступные синдикаты.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
