— Нет. Пожалуйста, продолжайте.
— Когда твоя мать прибыла в Венгрию, Шани — я имею в виду графа Шандора — уже исполнилось семьдесят три года. Он был женат на дальней родственнице, пятиюродной кузине, — типичная история в этих кругах. Брак был неплохим, жили они каждый сам по себе, много путешествовали, чтобы не быть вместе. Детей не завели. Как говорится, мир да покой — но не больше, любовью там не пахло.
Но как только в его жизнь, как бабочка, залетела твоя мать, в графине вдруг вспыхнула жгучая ревность. Она воспылала к ней лютой ненавистью, потому что Шандор страшно влюбился в твою маму. Ухаживал, говорил кучу комплиментов. Я предостерегала ее, но без толку.
Ты знаешь графа Шандора. Он выглядит намного моложе своих лет, и он настоящий джентльмен. А твоя мать страшно тосковала по дому. Никто из прислуги графа не мог ей понравиться: кому нужен кучер, если у твоих ног хозяин замка?.. Ну вот она и уступила ему и стала его женщиной.
— Падшей женщиной в нищенской обители?
— Вовсе нет. В замке. На третьем этаже. Она занимала несколько чудесных комнат… Ты знаешь, Минка, большинство женщин в ее положении действительно кончают в нищете. Но есть и исключения из правил. А через год случилось это: на свет появилась ты. А сейчас, дитя мое, я должна сообщить тебе нечто шокирующее.
Эрмина сделала небольшую паузу, глубоко вздохнула, выждала, не задам ли я ей какого-нибудь вопроса, но я уже догадалась, что было потом, и молчала.
— Ты спросила меня, отчего у девушек наступают месячные, а я ответила: просто так. Но в действительности они наступают, чтобы могли появиться дети. А дети, пусть это тебя не пугает, зарождаются в чреве матери после исполнения супружеского долга. Их приносит не повитуха, как обычно объясняют юным девушкам, чтобы те не боялись замужества и материнства.
Но супружеский долг можно исполнять и… вне брака. В таких случаях дети тоже рождаются, но могут быть всякие неприятности, что и произошло с твоей мамой.
О твоем будущем появлении на свет стало известно. Случился переполох. От графини пытались утаить правду, и для твоей мамы срочно потребовался супруг. Тогда и всплыла кандидатура господина Хюбша, племянника управляющего замком. Да, его не назовешь ни Аполлоном, ни Сократом, но он был холост и имел незапятнанную репутацию. Кроме того, он унаследовал фабрику фесок. Правда, дела там шли не особенно хорошо.
Хюбш, конечно, не был идеалом твоей мамы, но он был в тысячу раз предпочтительнее Кропфа, и тут она сама вступила в игру. У Хюбша, кстати, наклевывались отношения с дочерью одного портного: уж очень он ей нравился. Однако твоя мама была для него блестящей партией, и он понимал, что такой шанс вряд ли еще когда-нибудь ему представится.
В конце июля сыграли свадьбу. И когда ты появилась на свет, всем было сказано, что ты родилась семимесячной. Вначале Хюбш вел себя прилично. Досаждать маме он начал после рождения твоего брата Альбрехта. И вот что еще, Минка, о чем ты не знаешь. Если благородный мужчина любит женщину, с которой он и не живет в браке… то ему дорог и их ребенок. Он постарается дать ему хорошее воспитание, в хорошей семье, с гувернанткой, которую он оплачивает. Поэтому Шандор обеспечил твою маму как принцессу и до твоего совершеннолетия вкладывал кучу денег в фабрику Хюбша. В знак благодарности за то, что тот воспитал тебя как своего законного ребенка.
— Какое же приданое получила моя мать?
— Очень большое. Сорок две тысячи гульденов.
— Сорок две тысячи?
— Наличными! Хюбш стал вдруг таким важным! Через год его маленькая мануфактура превратилась в настоящую процветающую фабрику, производство возросло вдвое. Но я сразу же поняла, что тебе с Хюбшем будет нелегко. Твою мать тоже было очень жалко, а Шани, я имею виду Шандора, искал для тебя гувернантку, и тогда я решилась поехать вместе с вами в Вену.
До того времени я долго жила в Англии и в Париже — я никогда не рассказывала об этом. А в тот момент мне было нечего делать, замуж я не хотела, бургомистра отвергла уже в десятый раз. Шандор пылал от любви к твоей матери, и я воспитала тебя, как воспитывают детей из самых знатных семейств. Я всегда мечтала о том, чтобы ты, с твоими манерами и талантом и с твоим приданым, удачно вышла замуж. Ты выглядишь как член нашей семьи — по материнской линии ты немногое унаследовала. Учитывая твое происхождение, я постаралась подобрать тебе хорошую партию. Габор мне понравился, но он предназначался другой… и то, что все так быстро изменилось, для меня совершенно непостижимо. Ну, спрашивай же, дитя мое!
— Почему я поначалу так не понравилась генералу? Когда мы только что прибыли в Эннс?
Эрмина засмеялась:
— А что ты думаешь? Тут дело в деньгах, в состоянии. Когда Шандор умрет, все его состояние перейдет генералу. Тот кипел от ярости, что твоя мать получила такое содержание. Они перестали разговаривать друг с другом. Да, это была настоящая семейная вражда. Генерал нанял адвокатов, писал жалобы, но все напрасно.
— Как жаль.
— Нет, не жаль, это возмутительно! Сейчас он, видите ли, влюбляется, как мальчишка, в предмет своей ненависти, то есть в тебя, и мечтает видеть тебя в качестве невестки. Великолепно! Ты всю жизнь была для него лишь «дорогой игрушкой». Шандор всегда твердил, что важно не только происхождение, но и воспитание и что из тебя может кое-что получиться, даже если твоя мать не является дамой высшего общества. И он был прав. Лучшего из тебя не могло получиться — умнее, и красивее, и милее…
— А граф Шандор действительно любил мою мать?
— Любил — не то слово! Он сходил по ней с ума!
— Но жениться на ней он не мог!
— В принципе — мог. Только в то время он был несвободен. А когда его жена умерла от водянки, твоя мать была уже мадам Хюбш. Послушай, Минка, что я тебе скажу. Когда мужчина из знатного рода женится в первый раз, по большей части он делает это по расчету — на женщине того же круга, из семьи с хорошей родословной и со связями, так, чтобы обеспечить своим детям безбедную жизнь. А когда соблюдены все приличия и уже есть наследники, можно жениться во второй раз, и тогда это уже происходит по любви — о предрассудках забывают. На такие браки хотя и смотрят косо, но прощают — прощают людям их слабости. В такой ситуации Шандор обязательно женился бы на твоей матери, я в этом убеждена.
Я молчала.
Выходит, я была на волосок от счастья. Если бы графиня отбыла в мир иной пораньше, я сама была бы теперь графиней, выросшей в венгерском замке, и не было бы в моей жизни никакого Хюбша… Да, не повезло мне. Но смерти я никому не пожелаю, даже тем, кого уже нет в живых.
Эрмина поднялась.
— Пожалуй, пора размяться. Погуляем еще немного, и я расскажу о баварцах.
— С удовольствием, — я взяла свой зонтик и тоже поднялась с места.
— А теперь, дорогая, должна похвалить тебя. После всего, что я рассказала, ты выглядишь молодцом. Все восприняла мужественно, не как кисейная барышня.
