Кэкстон была уверена, что Диана говорит правду.
— Но мне так страшно, Ди, — призналась она. — Ты же знаешь про мою маму.
Слеза показалась в уголке ее глаза, но она стерла ее. Это чересчур.
Диана потянулась вперед и погладила Кэкстон по волосам.
— Я знаю. Я знаю, что тебе страшно. Но это всего лишь миг.
Она схватила Кэкстон за руки и поставила ее на ноги.
— Пошли. Я помогу тебе.
— Нет, — ответила Кэкстон. — Давай я сделаю это сама.
Ее все еще трясло, но она пришла в себя достаточно, чтобы идти. Она шагнула туда, где на кирпичах лежал ее железный прут.
— Давай сделаем это тут, под луной, — я не могу сделать это в темноте.
Улыбка Дианы была абсолютно чистой и невинной.
Кэкстон подошла к заградительной ленте и подняла свой прут. Диана здорово изувечила ее, но постаралась не пролить ни капли ее крови. Кэкстон не была уверена почему, но знала, что это, должно быть, важно.
— Может, мне нужно сделать это так?
И Кэкстон полоснула себя острым концом прута по левому запястью.
— Тыквочка, нет! — ахнула Диана, вскидывая руку, чтобы остановить Лору.
Потом опустила руку и просто стала смотреть.
Острая боль наполнила руку. Лезвие бритвы сделало бы более аккуратный разрез, но тогда бы рана не так кровоточила. Кэкстон смотрела, как темная кровь вытекает из раны, заполняя узкую канавку на руке. Она заполнила порез, вышла за его края и потекла по запястью. На кирпичи упала капля, черная в лунном свете.
— О Тыквочка, — простонала Диана.
Она уставилась на кровь на руке Кэкстон.
— Что? Я что-то сделала не так? — спросила Лора.
Конгрейв, вспомнила она, который был без сознания, раненый, лежал на земле без чувств, пришел в себя от одной только капли ее крови. Как будто его сердце получило инъекцию адреналина. Райс пытал и избивал ее, но ни разу не нарушил целостность ее кожи.
Может, они боялись крови так же сильно, как хотели ее. Может, они сходили с ума от нее. Может, она заставляла их терять контроль над собой.
Рот Дианы широко раскрылся. Ее ноги зацарапали по кирпичу, и спустя мгновение она уже бежала, вытянув руки, закрыв глаза, щелкая пастью в разреженном воздухе. Казалось, она парит в невесомости. Ее ноги почти не касались земли, и она неслась со скоростью галопирующей лошади, ведомая этой кровью.
Кэкстон рассчитала превосходно. Она упала на пол, перекатилась налево, и Диана пронеслась мимо нее, двигаясь слишком быстро, чтобы затормозить.
Вампирша с хрустом врезалась в стоящие плотными рядами острые стекла, руки разлетелись в стороны в попытке найти что-нибудь, за что можно схватиться, чтобы смягчить удар. Мельчайшие осколки взлетели в воздух, словно кружащийся, падающий снег.
Звук… звук был неземной. Дробящийся крик. Миллион крошечных звенящих колокольчиков.
Живого человека, несомненно, разорвало бы на куски. Диана же медленно встала, платье свисало с нее лохмотьями. Кожа была сплошь покрыта кровью, темной, мертвой кровью, то капавшей, то льющейся с ее рук и ног. Она попыталась удержать ее. Она лизала себя, словно кошка, пытаясь снова впитать всю эту вытекающую из нее кровь.
Это не работало.
— Она должна быть свежей, — сказала Кэкстон. — Она должна быть теплой.
Диана подняла красные смятенные глаза. Она не понимала, что с ней произошло. Потом она увидела кровь, капающую с запястья Кэкстон, и ее рот непроизвольно распахнулся. Она сделала шаг вперед, но острый осколок стекла пронзил ее ногу. Диана взвыла.
Кэкстон сняла форменный галстук и намотала его поверх запястья, затянув до боли и завязав его, словно жгут. Теперь нет смысла умирать от кровопотери, решила она.
Она дала Диане возможность сделать еще несколько шагов к ней. Она ждала, пока вся кровь не вытечет из безупречного тела уже исцелившейся, но бледной, намного более бледной Дианы. Она выглядела так, будто была вырезана из мрамора. Румянец полностью пропал с ее щек. Кровь больше не защищала ее. Хорошо было бы иметь сейчас «глок» с полной обоймой, но теперь сгодится даже острый железный прут. Кэкстон размахнулась по широкой дуге и вонзила острый конец прута в грудь Дианы. Чуть левее позвоночника.
Диана завизжала, завыла, попыталась что-то сказать, прося, умоляя. О чем? Может, о прощении. Кэкстон выдернула прут и ударила еще и еще раз. Трех раз будет достаточно, решила она. Должно было хватить. Ударить подругу в четвертый раз у нее уже не было сил. Руки были словно ватные.
Наконец Диана перестала двигаться. Ее красные глаза уставились на луну, белое лицо было абсолютно неподвижно, лишенное ужаса, боли и смерти.
60
Выползти из разрушенной оранжереи было нелегко, хотя больше не было преследовавших ее вампиров. Она наконец была свободна и направлялась в переднюю часть санатория, двигаясь медленно, тихо, избегая немертвых. Она должна была привести помощь для Аркли. Как только он будет в безопасности, по дороге в больницу (при условии, что он еще не умер), дело можно будет официально закрыть.
Снаружи на лужайке ее ждал сюрприз — разноцветный свет, который отражался от деревьев и мигал на мокрой траве.
Свет окатил ее, освещая руки и поврежденное плечо. Он блеснул в ее глазах, красным, синим и желтым — или белым. Как минимум двенадцать патрульных машин стояло под странными углами на лугу перед санаторием. Две машины «скорой» и «Мясорубка» вместе с ними. Капитан Сьюзи стояла, высунувшись из люка на бронированной крыше, с МР5 на плече. Свободной рукой она махала Кэкстон.
Лицо Кэкстон побагровело от злости. Где все они были раньше? Почему никто другой вместо нее не мог убить Диану? Пока они стояли тут на лужайке, она боролась там не на жизнь, а на смерть.
Тут задняя дверь «Мясорубки» распахнулась и наружу выпрыгнула Клара с защитными щитками на коленях и локтях, пристегнутыми поверх формы помощника шерифа. Кто-то велел ей остановиться, но она продолжала бежать, пока ее руки не обхватили Кэкстон.
— Ты жива, — всхлипнула Клара. — Когда я получила твое сообщение, я была у тебя дома.
— Сообщение? — спросила Кэкстон.
Ах да, она отправляла одно, как раз перед тем, как нашла в мастерской Аркли. Несколько часов назад.
— Ты сказала, тебе нужна моя помощь, но не сказала, в чем именно. Я приехала к тебе домой, он выглядел как поле битвы. Все было разгромлено, и повсюду были трупы. Собаки скулили как безумные.
— Собаки?
Клара кивнула.
— Они в порядке. Их не задело, просто они напуганы. Я подумала, что ты захочешь узнать.
Собаки были в порядке. Это было хоть что-то, хоть какая-то хорошая новость, за которую можно было уцепиться. Но Кэкстон этого было мало. Ей нужно было больше хорошего, больше жизни. Что-то большее, чтобы не удариться в истерику.
