– Сетевой.
– Ну, это гипотетическая критическая перегрузка общей сети… – неспешно начал Шагов.
– «Критическая, гипотетическая»! – передразнил Виктор. – Ты мне статью, что ли, зачитываешь?
– Нет, рассказываю по памяти.
– В энциклопедию я и сам могу зайти. Погоди!
К тротуару подкатила машина, и Сигалов запрыгнул внутрь.
– Лёха, адрес твоей работы, быстро!
– Так я же не на работе сейчас, – помявшись, ответил Шагов.
– Не важно. Просто адрес.
Алексей назвал улицу и дом, Сигалов пулеметом повторил для таксиста.
– Дальше про блэкаут. Только покороче, Лёха!
– Это ситуация, при которой вся вычислительная мощность сети оказывается занята, а новые задачи продолжают поступать. И все сервера виснут.
– И чем это грозит?
– Да ничем особо. Потеряем процессы, висящие в оперативной памяти, но это не смертельно.
– А легко перегрузить сеть?
– В теории или на практике?
– Хватит балаболить, Лёха, сейчас не время!
– Я не балаболю. Тебе зачем это надо? Креатив про сеть сочинять собрался или что?
– Или что.
– Значит, говорим о практике, – решил Алексей. – Тогда невозможно. Иначе школьники блэкаут нам устраивали бы по два раза на дню. Это же весело, не правда ли.
Виктор попытался сосредоточиться, но в суматохе никак не получалось.
– А если поумней подойти? – спросил он. – Если не школьники?
– Да хоть кто. На твоей памяти блэкауты были?
– Нет, кажется… – растерялся Сигалов.
– Не «кажется», а точно не было. Простые парни, как я, присматривают за миром. Пока мы на страже, Земля может спать спокойно. Вот теперь шучу, да. Мы почти ни при чем, сеть сама о себе заботится и не позволяет себя перегружать.
– Ты ручаешься, что блэкаут невозможен?
– Я гарантирую это.
– Спасибо, Лёх… – Сигалов сбросил вызов и постучал себя трубкой по ноге.
– Уже не спешим? – спросил таксист, понимающе глядя в зеркало.
– Постойте, дайте подумать…
Водитель воспринял ответ буквально и зарулил на парковку у торгового центра.
Виктор, покусывая кулак, сидел в позе роденовского «Мыслителя», хотя, кроме позы, от мыслителя в нем ничего не было. Мысли разбредались бестолковыми барашками. Скоро полиция проведет аресты участников Движения за то, что они вызвали блэкаут, который возможен только в теории… «Всех положат» – набатом стучало в висках. Сигалов не сразу сообразил, что это ухают басы в соседнем автомобиле. Молодой человек за рулем дожидался кого-то из магазина и попутно насиловал окрестности своей музыкой. Окна в такси были закрыты, но бас всё равно прорывался – и долбил, долбил Виктора по голове.
Трек закончился, и Сигалов попробовал снова сосредоточиться, но тут услышал:
«Активисты Движения против зомбирования объявили о готовности провести новую акцию. Они давно будоражили сеть туманными намеками, и сегодня наконец-то стали известны некоторые подробности».
Виктор ткнул в кнопку стеклоподъемника и, проклиная медлительный механизм, открыл дверь.
«Название заявленной акции – Светопреставление. Необходимо заметить, что многие произносят это слово неправильно, вставляя в него звук «д». В результате получается некое «представление света», что можно понимать как фейерверк или салют. На самом же деле звук «д» здесь отсутствует, это не «представление», а «преставление» – устаревшее обозначение смерти. Таким образом, Светопреставление – это вовсе не световое шоу, как кажется некоторым нашим слушателям, а гибель мира. Активисты Движения против зомбирования сообщили, что Светопреставление состоится на закате, однако нам удалось выяснить…»
Молодой человек убавил громкость и вышел из машины, встречая подругу с сумками.
– Верни! Верни радио! – потребовал Сигалов. – Что она бурчит? Не слышу! Ты слышишь? Что они выяснили? Что она говорит? Где? Когда, во сколько?
Парень укладывал сумки в багажник, строго поглядывая на Виктора и раздумывая, содержат ли его бессвязные выкрики повод для драки, или клинического идиота можно игнорировать без потери авторитета. Решив, что можно, он вернулся за руль и вместе со счастливой подругой укатил прочь.
Виктор медленно прихлопнул дверь и некоторое время таращился на пустое парковочное место, пока его не занял малиновый «Ледибаг».
– Поедем дальше, – попросил он, закрывая окно.
– Что-то изменилось? – сочувственно произнес таксист.
– Наоборот.
Сигалов непонимающе посмотрел на трубку в руке и снова вызвал Шагова.
– Лёха, ты мне снова нужен.
– Мы, инженеры, всегда и всем…
– Брось трепаться. Выкладывай теорию. Про блэкаут.
– Значит, всё-таки креативишь, – с удовлетворением отметил Шагов. – Так бы сразу и сказал. У меня, кстати, есть интересный сюжет…
– Лёха!.. – простонал Сигалов.
– Ладно-ладно. Теоретически вызвать блэкаут очень просто: нужно выполнить всего два условия. Первое – непосильная задача.
– Насколько она должна быть сложная?
– Дело не в сложности, а в том, чтобы выполнение этой задачи автоматически ее усложняло.
– Как-то я не очень это представляю…
– Ага. Забыл, что с гуманитарием разговариваю. Ну вот тебе пример: ты проводишь перепись населения в каком-то городе, ходишь по домам и заполняешь анкеты. Но каждый раз, когда анкета оказывается заполнена, в городе рождаются еще два человека, а срок выполнения у тебя остается тот же. Смекаешь, нет? Чтобы успеть, тебе приходится работать быстрее, а работа не кончается, ее на каждом этапе становится всё больше. Какой бы ты ни был шустрый переписчик населения, однажды ты дойдешь до предела своих возможностей. И даже если в городе миллион таких переписчиков – количество не имеет значения, главное, что оно не бесконечно. Картина всё та же: чем больше вы работаете, тем больше у вас возникает новых задач. Сколько бы у вас ни было ресурсов, рано или поздно они закончатся. В случае с сетью это займет минуты, а то и секунды.
– Теперь более-менее ясно. Кажется.
– На самом деле поставить такую задачу много ума не надо. Люди их создают сплошь и рядом – по ошибке, конечно. Поэтому для блэкаута важнее второе условие: доступ. Чтобы заставить сеть выполнять непосильную задачу, нужны, грубо говоря, права верховного администратора, который скажет: «Я знаю, что задача некорректная, но ты ее всё-таки выполняй, я приказываю». Локальную сеть завалить таким образом – раз плюнуть. А общую нельзя.
– Почему?
– У нее нет верховного администратора. Никто не может сказать всем птицам в мире: «А ну-ка, летите влево». С сетью такая же петрушка, у нее нет хозяина. Так что, Витёк, придется тебе поднапрячь фантазию, – неожиданно закончил Шагов. – Но ты справишься, я в тебя верю.
