Но у двери спальни я замерла. Сам король лежал, простершись на кровати рядом со статуей королевы, уткнувшись лицом в ее шею, обняв ее за талию. Мне понадобилось несколько минут, чтобы уловить смысл его несвязных слов, а когда я поняла их, то неслышно отступила к узкому коридору, откуда только что пришла.
– Прости, прости меня, дорогая, но я не мог сказать тебе – не мог, а ты была таким верным другом. Я боялся, что если ты узнаешь, то отвернешься от меня. Так было… так было, – он судорожно вздохнул, а я стояла в тени коридора, – так уж случилось.
О чем он говорит? Я боялась, что знаю, о чем.
– Я был причиной этого, но здесь нет моей вины, – рыдал он. – Я … Я однажды сказал вслух в присутствии некоторых верных мне людей, что мой путь к трону был бы чище и быстрее, если бы принцы исчезли из Тауэра. Я не имел в виду того, что случилось. Это было… это было как когда король Генрих II сказал своим рыцарям: «Кто избавит меня от этого буйного священника?» – и они пошли и убили архиепископа Бекета! Я уничтожил убийц твоих братьев по сфабрикованным обвинениям, поэтому я один знал… знал все эти годы!
Ноги у меня подкашивались. Король исповедовался в том, что он – пусть косвенно – послужил причиной убийства братьев королевы! Но публично он утверждал, что в этом виноват ее жестокий дядя, Ричард Йоркский, который хотел убрать эту помеху и приказал убить мальчиков. Тиррелл был обвинен, а Ловелл, должно быть, узнал или угадал правду и хотел рассказать ее королеве, чтобы она возненавидела своего мужа, отвернулась от него.
Я слышала, как Генрих VII, король всей Англии, рыдал, слышала его бессвязное бормотание. На цыпочках я вернулась в ту маленькую комнату, где иногда мне бывало так тяжко, когда я работала. Хотя мне помогало присутствие Ника. Ник всегда помогал мне. Следует ли рассказать ему то, что я услышала, или это уничтожит его преданность королю? И сможет ли признание Его Величества холодной восковой статуе его умершей королевы облегчить его горе и вину?
Когда я спустя время вышла в коридор, кругом все было тихо, и я молилась, чтобы путь оказался свободен, и я прошла бы в гостиную встретиться с Ником. Да, статуя лежала одна на кровати. На минуту я представила себе: а если бы я придала ей хмурый вид? Как отреагировал бы король на перемену в ее лице? Но я была, при всем своем своенравии, только женщиной, которая владела собственной свечной лавкой и, благодарение Богу, отвергла предложение одного из самых влиятельных торговцев свечами в Лондоне. Женщиной, которая осмелилась так многое разделить с королевой, которая отважилась скакать верхом в мужской одежде в Уэльс и в Минстер-Ловелл-Холл и…
Я ахнула, увидев как из‑за портьер, но все еще в тени, появился человек. Значит, король все еще был здесь? Или Ник вошел потихоньку, не желая, чтобы его кто-нибудь видел?
Нет – это был принц Генри, такой рослый для своих лет. Я присела в реверансе. Как давно он здесь находится?
И, словно услышав мои мысли, он спросил:
– Миссис Саттон, как давно ты здесь?
– Я была одна в дальней комнате, прощалась со своей работой, – объяснила я ему.
– Твоя лучшая работа здесь, – сказал он, указывая на кровать, где лежала статуя его матери, – для лучшей из женщин. Я никогда не забуду ее.
– Я тоже, Ваша Светлость.
Он подошел ближе.
– Мне может понадобиться твоя работа для полного набора особых свечей во время моего провозглашения принцем Уэльским, – сказал он, удивив меня тем, что переменил тему. – Король отложил эту церемонию на время, но думаю, теперь она произойдет скоро. Очень скоро, я уверен.
Я смотрела на него, и мысли мои обгоняли одна другую. Слышал ли он признание своего отца? И может ли использовать его для… Нет, конечно, сыновья, даже королевские, не таковы. И сын этой королевы тоже, хотя он и сын своего отца.
Я снова сделала реверанс, и он жестом отпустил меня. Спустя всего неделю после того, как королеву со всей торжественностью похоронили – когда ее статую провозили по улицам, она трепетала, как живая, – принц Генри Тюдор сделался принцем Уэльским, наследником трона Тюдоров.
Я тогда решила, что, хотя мой дорогой Артур был назван в честь принца Уэльского, ребенка Ника, которого я носила, если это будет сын, я ни за что не назову Генри. Резные свечи для провозглашения королем Генриха VIII, свечи для его свадьбы с Екатериной Арагонской, свечи для его коронации шесть лет спустя – да, наша свечная мастерская поставляла все по требованию юного, красивого короля. Но знакомство с лордом Ловеллом дало мне возможность понять, что некоторым людям – будь то сапожник, король или кто-то стоящий по положению между ними – не следует доверять. И потому все долгие годы правления короля Генриха VIII я еще больше дорожила моим дорогим Ником.
От автора
Две тайны, которые затрагивает этот роман, по сей день остаются нераскрытыми и с течением веков становятся все более захватывающими.
Первая: был ли Артур Тюдор, принц Уэльский, убит или умер естественной смертью? Кристофер Гай, археолог, проводивший раскопки в Вустерском соборе, говорит, что в связи со смертью Артура возникают вопросы, вызывающие недоумение. Почему, спрашивает он, принц, о котором было известно, что он слабого здоровья, был послан в холодный, отдаленный Ладлоу?
Питер Воган из Вустерского Комитета принца Артура, который занимался исследованием похорон Артура для их реконструкции в 2002 году, полагает, что это одно из проявлений грязной игры. По словам Вогана, «Артур, в отличие от своего младшего брата, не обладал сильным характером. Могло ли так случиться, что его отец решил, что интересам Тюдоров лучше послужит Генри, герцог Йоркский, а не Артур?» (Из статей Дэвида Дербишира, научного корреспондента газеты «Дейли телеграф», 20 мая 2002[David Derbyshire, The Daily Telegraph, 20 May 2002)].)
Я никогда не выдвигала предположения, что король Генрих VII намеренно отослал своего собственного сына, но у «выскочек» Тюдоров было столько врагов, что весьма возможно, кто-то другой убил Артура. А Френсис, одиннадцатый виконт Ловелл, всегда был для них бельмом на глазу.
Ряд ученых исследовали место погребения Артура. Для точного определения места последнего упокоения принца под известняковым полом Вустерского собора использовалось радиолокационное устройство. Профессор Джон Хантер из Бирмингемского университета довел это исследование до конца, хотя правящая королева до сих пор не дала разрешения на эксгумацию тела Артура для проведения токсикологических тестов. Профессор Хантер говорит: «Разумеется, если бы Артур не умер, его брат, Генрих VIII, не стал бы королем и, соответственно, у нас не было бы англиканской церкви». (См. выше ссылку на Дэвида Дербишира.) Таким образом, небольшой камешек, брошенный в пруд истории, вызвал множество волн и ряби.
Что касается трагической судьбы принцев Тауэра, относительно их исчезновения и смерти обсуждалось и обсуждается множество теорий. Удивительно, что после их исчезновения не проводилось поисков их тел.
