А далеко-далеко от Кембриджа, вне времени и пространства, боролась с вихрями временной воронки синяя полицейская будка, которая полицейской будкой вовсе не была.
Доктор, Романа и К-9 собрались в консольной – уставшие, но довольные тем, как все обернулось.
– Тебе не кажется странным?.. – начала Романа.
– Поточнее, пожалуйста, – перебил ее Доктор, ласково проводя рукой по панели управления. – Я с ходу могу вспомнить примерно 137 странных происшествий – и это только за последние 48 часов.
– Пожалуйста, проясните запрос, хозяйка, – согласился К-9.
– Конечно, – Романа присела, чтобы погладить робота по металлической голове, – я как раз и собиралась это сделать, когда кое-кто меня перебил.
Выпрямившись, она снова посмотрела на Доктора.
– Тебе не кажется странным, что в детстве меня пугали Салевином, а он оказался довольно милым старичком? У меня из головы не выходит, сколько еще личностей и событий в истории Галлифрея искажены точно так же.
– Большая часть! Повелители Времени на все реагируют слишком бурно. Я – живой пример.
– Не удивлюсь, если через пару сотен лет кто-нибудь случайно со мной столкнется и скажет: «Это что, и есть тот самый Доктор? Как странно. Он вроде довольно милый старичок!»
Он покосился на консоль и от души стукнул по кнопке рандомайзера. ТАРДИС качнулась с боку на бок и легла на новый, совершенно непредсказуемый курс. Скоро они окажутся неизвестно где и в неизвестно когда.
По мнению Доктора, лучшего и желать было нельзя.
Послесловие
– Да пустяки, – сказал я своему агенту, когда зашла речь об этой книге. – Ну, сколько у меня на нее уйдет? Месяц, может, два. Моя любимая тема! Проще, чем с бревна упасть!
«Даже не с бревна, – думал я про себя. – Так, с бревнышка – из тех, что живописно украшают овраги возле сельских дорог».
Восемь месяцев спустя я так уже не думал.
С трудом выкарабкиваясь из-под гигантского инопланетного полена, которое прихлопнуло собой немалую часть моих нервных клеток, друзей и времени (но, к несчастью, не лишнего веса), я взирал на солнечный свет, как настоящий пленник Шады, уже не способный представить мир без, до или после нее. Я всегда целиком вкладываюсь в свои книги. Но на этот раз я должен был целиком вложить в нее Дугласа.
В ноябре 1978 года я впервые услышал от мамы про научно-фантастический радиосериал. Он был написан одним из авторов «Доктора Кто» и уже наделал немало шума. Тогда как раз вышел первый эпизод из тех, что Дуглас написал для «Доктора» (это была «Планета-пират»), и я быстро заметил, что эта серия безумней и красочней прочих. Но самое интересное заключалось не в этом. На все остальные эпизоды моя семья реагировала примерно одинаково: либо скукой, либо насмешками. Но «Планета-пират» зацепила их по-настоящему. Они смеялись из-за серии, а не над ней, хотя история, прямо скажем, была запутанной и абсолютно бестолковой. «Что же за власть над умами у этого Дугласа Адамса?» – заинтересовался я.
Поэтому я отправился в ванную. Вместе с радиоприемником, который транслировал третий повтор первого эпизода «Автостопом по Галактике» (да, это я сейчас погуглил).
Из ванной я вышел другим человеком. Я смеялся – и в некотором смысле смеюсь до сих пор. В школе я рассказал всем, кто соглашался слушать (и паре десятков тех, кто не соглашался, но не успел убежать) о Вогонах, полотенцах и Вавилонских рыбках. История Ковчега голгафринчан – сюжетный ход, который использовался в «Ковчеге в космосе» – до сих пор заставляет меня хохотать до икоты каждый раз, как я о нем вспоминаю.
И это было лишь начало моего знакомства с гением Дугласа. Не забывайте, именно он написал «Город Смерти», одну из лучших историй «Доктора Кто», за выходные! Все остальное он писал несколько дольше, но именно с Дугласом Адамсом прописная истина «ожидание того стоит» оправдывала себя. Фенчёрч, Кирриты, профессор Хронотис (ладно, тут я тоже руку приложил) – каждая его история и каждый персонаж были незабываемы.
Но когда я садился за «Шаду», надо мной висело проклятие неодобрения автора: Дуглас разочаровался в этой истории и не раз упоминал, что был бы счастлив никогда не увидеть постановку по своему сценарию.
Насколько мне известно, дело было так: Дугласа не оставляла идея написать серию о том, как Доктор «вышел на пенсию», оставив дело спасения Вселенной. Эпизод задумывался как финал семнадцатого сезона, состоящий из шести частей. Разумеется, в последней Доктор должен был осознать всю бессмысленность своей затеи и вернуться к любимому занятию. Мне эта идея кажется превосходной. Дуглас, без сомнения, тоже считал ее таковой, но все упиралось в продюсера «Доктора Кто» Грэма Уильямса, который был с этим не согласен. Пытаясь его переубедить, Дуглас начал осаду, откладывая и откладывая сроки сдачи сценария. Но Грэм оказался крепким орешком. В конце концов, сдался не он, а Адамс, написав «Шаду» – очень быстро и без особого удовольствия. Параллельно с этим он работал над другими сценариями к «Доктору», писал продолжение «Автостопа по Галактике», делал его адаптацию для радио и наброски для экранизации первой части. К тому же благодаря ошеломительному успеху первой книги о приключениях Артура Дента на него свалилось нежданное богатство. Мягко говоря, не лучшие условия для творчества.
Уже после того как съемки сцен в Кембридже были завершены, первые три части серии легли на полку в монтажной, костюмы заняли свое место в гардеробной, а актеры прошли все дополнительные прослушивания, началась большая забастовка на ВВС. Команда и актеры обнаружили, что их работа полностью парализована. Много лет спустя Том Бейкер в одном из интервью вспоминал, что «все они едва не плакали». Примерно в то же время Дуглас Адамс признался, что «вздохнул с облегчением».
«Шада» так и не была завершена. Вплоть до 1980-х годов разные люди пытались придумать, как доснять серию, но ни одно из предложений не было принято.
Чарльз Мартин, который когда-то брал у Дугласа интервью по поводу «Шады», любезно напомнил мне о том, что пережил ее автор, когда в 1992 году серия все-таки вышла на видео – не более чем мозаика, отдельные части которой были связаны рассказом Тома Бейкера. Тот разговор запомнился мне потрясающей искренностью Дугласа. Он был в ужасе, поскольку подписал разрешение на использование материалов, не особенно разбираясь, что к чему. Все доходы с этого релиза пошли на благотворительность – видимо, он предпочел такое своеобразное искупление этого греха.
