Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 147
– Пошел ты на хуй, – очень спокойно и с расстановкой заявил ему Джек. – Просто возьми и пойди туда, пока я тебе не помог.
Гавриил пожал плечами и встал, направляясь к выходу. На пороге он задержался и сказал:
– Анна хорошая девочка, ты ее не стоишь. Оставь ее в покое, Джек. Я тебя, как брата прошу, очень прошу, не надо ломать ее еще больше, чем уже кто-то постарался.
Гавриил вышел, а его брат еще долго стоял посреди каюты, глядя пустыми глазами куда-то сквозь стены. Он пытался представить, что сейчас творится там, за прочными и толстыми перегородками, листами обшивки и защитными экранами корабля.
Джек смотрел в космос, от всей души желая оказаться где-нибудь подальше отсюда, раствориться в вакууме ледяного пространства, распавшись на кристаллы, или оставаясь куском замороженного мяса, выброшенного в космос из трюма.
Джеку много раз приходилось хоронить своих людей, отдавая последние почести ушедшим за грань. Он помнил ритуал до мельчайших подробностей. Стоя у обзорного стекла, за которым проплывали отпущенные на свободу отправленные в последнее плавание матросы космического корабля, выплывающие из шлюза в облаке кристалликов воздуха. Они были торжественно спокойны, и мирно дрейфовали прочь от скользящего судна, навсегда покидая палубы своего временного дома. А Джек оставался, смотрел на десятки тел, выброшенных в вакуум по старинной традиции мореплавателей хоронить в волнах своих мертвецов.
Конечно, сейчас оборудование позволяло десятки лет таскать с собой замороженные трупы, доставлять их на место, отдавать родным такими, словно ребята только что уснули, выставив климат-контроль на минимум, и от того немного замерзнув.
Но глядя в окаменевшие после смерти оболочки, называемые телами при жизни, Джек неизменно осознавал, что больше внутри этих хранилищ нет тех веселых, шальных и чертовски хороших ребят, к которым он привык.
Он научился не привыкать, не смотреть дольше положенного на последнее плавание своих и чужих людей, не думать о том, кто проводит однажды в этот путь его.
Но Джек Кацман не научился оставаться безразличным. Он спокойно спал по ночам, отгоняя кошмары убойной дозой перегара, просыпался утром и шел исполнять свои обязанности. А вот подчиняться течению обстоятельств не умел.
– Что-то мы тут засиделись с тобой, – сказал он самому себе, – надо бы что-то сделать, пока я окончательно не свихнулся. Хотя куда уж больше, если тянет на андроидов.
Кацман усмехнулся, сжал кулаки и принялся за обдумывание плана побега. Как только Гай еще немного восстановится, можно будет проверить на практике, насколько выдохся Блэк Джек.
Гавриил вышел от брата в весьма расстроенных чувствах. По всему получалось именно то, чего он и опасался – его брат нашел себе очередную игрушку, с которой вряд ли протянет долго. А вот потом…
Что будет потом, Гавриил старался не думать. Зная своего братца, в лучшем случае, Аннабель придется реально киборгизировать. И теперь уже по-настоящему, иначе бедная девочка просто не сможет работать вместе с Кацманом.
– Ну какого черта ты к ней полез? – спросил у себя Гай, но тут же невесело цокнул языком, – Н-да, ты полез, потому что я просил. Но я же не знал, что ты и в самом деле сумеешь к ней привязаться. Простое одолжение, пару комплиментов, проверка реакции… А оказалось вон что.
«Что же ты за человек такой, Гавриил? – внезапно подумал он. – Ты ради своих теорий способен пройти по всем? Даже по Джеку? Или по нему ты готов пройтись в первую очередь? Кажется, именно так. Но он же мог отказаться, – попытался оправдать себя Гай. – Или не мог? А если не мог, то почему?»
Последняя мысль сильно удивила Травкина. Он внезапно осознал картину жизни в целом. Каждый раз, когда Гай попадал в переделку, из которой уже не мог выбраться самостоятельно, появлялся Джек и вытаскивал его за шиворот из любой задницы. Одна история с изобретением персонального наркотика чего стоила. Если бы тогда Кацман не появился, кто знает, где и в каком виде сейчас был бы Гавриил.
А как хорошо все начиналось… какие были перспективы изобретения. Только подумать, личный кайф, до задницы пробирающий исключительно заказчика. Не определяется ни одним прибором, не действует ни на одного другого человека или чужого, не является запрещенным в реестрах законников. Просто порошок, жидкость или дымок от курительной палочки – форма могла быть любой.
– ХаСОМ стер бы меня в порошок как лишнего свидетеля, способного получить в будущем еще и противоядие к такому вот порошочку.
Гай обдумал сложившийся каламбур и глубоко вздохнул. Он как-то и не задумывался, почему его сводный брат присматривает за ним даже сквозь пространство и время. Увлеченный сожалениями о прерванных опытах со своим изобретением, Гай как-то упустил из вида этот момент.
«А может, действительно, просто послать все нахер? – мелькнула в голове Травкина шальная мысль. – В конце концов, люди все взрослые, сами разберутся».
На этой ноте настроение Гая улучшилось, и он зашагал обратно к себе, не вспомнив о том, что так и не сказал брату, какой именно разговор состоялся у него с капитаном Ричардом, по пути погрузившись в воспоминания о своей карьере изобретателя уникальной дури.
Глава 43
Время собирать камни
За спиной остался город из стекла и камней
В фантастических узорах бесконечных огней.
И, наверное, скоро мы вернемся назад.
Посмотри на меня еще раз
Посмотри мне в глаза…
Пикник – Пикник
В детстве его спрашивали:
– Зачем ты бросаешь камни в воду?
И он отвечал:
– Чтобы вода сточила острые углы камней и выплюнула их обратно на берег, где я смогу их забрать.
И вода послушно принимала дары юного воспитанника Кардиналов, расходилась кругами и замирала в бесконечном спокойствии, похоронив под собой грубые осколки великих скал.
И он знал, что рано или поздно вновь увидит брошенные однажды в воду камни. Они станут гладкими и ровными, резкие черты на них сгладятся и округлятся плавными линиями, форма превратится из рваной и резкой в ровную, обтекаемую шлифованную поверхность. Вода вылечит трещины, залижет сколы и вернет то, что брала на время.
Камни, которые он бросал в человеческие души после, могут и не вернутся в течение его жизни обратно, сточившимися и смиренными, но вода, как и время, сгладит острые грани слов и насилия, если оно было необходимо.
Время лечит не хуже воды, а вода, в отличие от времени, всегда возвращает дары обратно.
Он вырос и научился возвращать назад не только камни слов и действий, но и время, затраченное на их долгое сглаживание. В истории Небесного Ватикана нынешний Папа оставался единственным, кто никогда не боялся рисковать брошенными в небытие действиями.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 147
