Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
Аким мямлил, опустив глаза, и не замечал, как одутловатое лицо мастера Джереми с каждой его фразой все больше и больше наливается багровым. И наконец того прорвало:
— Ты… ты… ты глупый тартарин! Я сделал тебе такое… ну просто такое щедрое предложение, а ты… Вон! Вон из моего дома! Убирайся! Катись в свою Тартарию! Ешь траву, спи в обнимку с вашими дикими медведями! Я не желаю, ты слышишь, — не желаю видеть тебя в своем доме! Убирайся!
Аким сглотнул, молча поднялся и двинулся к двери.
— И этих своих сопляков тоже забирай! — взревел мастер Джереми. — Да, забирай! Я не собираюсь более кормить этих дармоедов!
Аким втянул голову в плечи и выскользнул в коридор. Ну вот, из-за него теперь еще и Фома с Фокой места лишились… Но не мог же он согласиться остаться здесь, в этой стылой и промозглой аглицкой земле. Он тут совсем с тоски подох бы…
До дома, в котором Тимофей снимал комнату, они трое добрались только к полуночи. В темных лондонских подворотнях маячили угрожающие тени, но нападать на трех молодых людей, одетых к тому же довольно бедно, никто не рискнул. И отпор получить можно очень запросто, да и добыча в случае успеха, судя по всему, будет невелика.
Дверь им отворил Джек. Узнав Акима, он молча кивнул и, стукнув деревяшкой, отошел в сторону.
— Я разбужу эсквайра, — степенно заявил он, закрыв дверь, и удалился по коридору вместе с фонарем.
Тимофей появился быстро. Окинув всех троих цепким взглядом, он усмехнулся:
— Значит, уже завершил все свои дела? Быстро ты… ну проходите. Джек! Приготовь сбитня и пошуруй там на кухне у мисс Оуэн. А вы марш в зал. Камин разжигать умеете?
— Конечно, мил-сдарь, — обрадованно закивали Фома и Фока, два брата-близнеца с посада Великого Устюга, коих набрали для услужения в посольствах перед самой отправкой. — Эт мы мигом!
— Вот и давайте, — кивнул им Тимофей, — а ты, как чуть обсохнешь, давай в мою комнату. Расскажешь, что с вами там произошло.
— Да что там рассказывать, мастер Джереми выгнал, — уныло отозвался Аким.
— Это-то я понял. Но почему?
Аким вздохнул:
— Ну… он хотел, чтобы я остался и еще женился на его дочке. И мастерскую обещал потом отписать.
— А ты, значит, жениться не захотел? — понимающе кивнул Тимофей.
— Да нет, — мотнул головой Аким, — не жениться — оставаться! Ну не любо мне здесь, в этих туманах стылых. Домой хоца, аж тоска берет. Да и по батюшке с матушкой и брательникам младшим соскучился.
Тимофей снова медленно кивнул:
— Понятно… Ну да ничего, иди обсыхай и грейся. Не хватало еще, чтобы ты лихоманку подхватил. Ты мне еще в Шеффилде нужен, помнишь? А вот когда там все сделаешь, обещаю, первым же кораблем домой отправлю…
Аким тут же почувствовал, как у него на душе потеплело. Домой…
В Шеффилде он оказался только через месяц. Тимофей развил вокруг его поездки какую-то непонятную деятельность, все что-то вызнавал, выяснял, гонял куда-то своего Джека, а где-то за неделю до Акимова отъезда зазвал его к себе в комнату, запер дверь и, усадив перед собой, начал наставлять:
— Запомни, ты теперь не Аким, а Станислав. Мастер из Быдгоща.
— Откуда? — удивился Аким.
— Из Быдгоща. Город такой есть в Речи Посполитой. Ну да они о нем тоже отродясь не слышали, но на всякий случай запомни…
— А зачем это? — Аким непонимающе посмотрел на Тимофея.
Тот досадливо сморщился:
— Да хозяин той плавильни совсем на наших обозлился — гоняет почем зря. Если ты скажешь, что тоже из России, то и ехать никакого смысла нет. Все равно он тебя к своим плавильным печам на пушечный выстрел не подпустит. Так что назовись лучше так. И покажи, что ты сам, лично, нас, русских, шибко не любишь. Ну есть же такие среди литвин и поляков. Эвон мы с ними сколько ратились…
— А ежели он меня раскусит?
Тимофей махнул рукой:
— Коли все правильно сделаешь, не раскусит. Ты, главное, пошибче там с нашими, построже. Для пользы дела можешь даже и стукнуть чем. Им там уже все сказано. Они не в обиде будут. А тебе главное — хозяину понравиться.
— Но… — Аким поежился, — то же лжа будет. Нет, я так не могу…
Тимофей погрустнел. Вздохнул, помолчал, а затем отвернулся к окну.
— Ладно, — спустя некоторое время сказал он, — не можешь, так и не надо. Только тогда и вообще уже ехать незачем. Ну нет никакого толку. Нипочем нам секрет той крепкой стали не вызнать… — Тимофей задумался. — А знаешь что, Аким… ты уже и так многому научился, да и домой давно хочешь, так что отправлю-ка я тебя с твоими близнецами домой. Будете там для царева войска колесцовые пистоли делать. А сталь ту добрую… ну да без нее обойдемся. А может, еще кто этот секрет в какой другой стране вызнает. Кто знает…
— Ладно, я поеду… — глухо произнес Аким. Ему стало невыносимо стыдно, что из-за него на Руси так и не смогут вызнать такой важный секрет.
Тем более что Русь сейчас все свои силы напрягает — крымского хана воюет, а добрая сталь — это и оружие, кое может кому из воинов, ныне кровь свою проливающих, помочь победу над врагом одержать, а то и саму жизнь спасти…
— А смогешь? — Тимофей бросил на него прищуренный взгляд. — Коль сумлеваешься, так не стоит. Ты государю и со своим нынешним умением дюже дорог.
— Смогу, — упрямо набычившись, заявил Аким.
— Ну тогда начинаем готовиться. — Тимофей поднялся на ноги.
Аким непонимающе взглянул на него, и Тимофей пояснил:
— Ну сам же говоришь, что кузнец, а не литейщик. Так что теперь к тебе поутру будет приходить литейщик и сказывать про секреты своего мастерства. А после обеда мы с тобой будем из тебя поляка делать. Сам-то поляка хоть раз видел?
— Да, — кивнул Аким, тут же припомнив, как держали себя поляки из великого посольства Речи Посполитой во главе с самим великим польским боярином Сапегой, что приезжало к ним на Москву. Поляки прожили в Москве почти полгода, причем большая часть посольства размещалась как раз в Белом городе, и он на них успел насмотреться…
— Ну вот, будешь теперь привыкать такого же из себя корчить. А то сейчас, хучь как назовись, от тебя за версту русским духом несет…
Вот потому-то он и оказался в Шеффилде только через месяц.
Ту плавильню, о которой рассказывал Тимофей, Аким отыскал быстро. Уж больно точные приметы дал ему Тимофей. Он подошел к распахнутым воротам и заглянул внутрь. Заводец был крупный, аж на три большие печи. Они были устроены в дальнем конце заводского двора, в больших дощатых сараях с огромными воротами. Через их боковые стенки внутрь всех трех заходила ось, тянущаяся от большого, куда больше, чем он видел в Белкино, водяного колеса… Сараи, похоже, были устроены именно для того, чтобы никто не мог подсмотреть, как идет процесс плавки. Для этого же, вероятно, были предназначены и двое крепких парней с короткими дубинками в руках, околачивающиеся рядом с сараями. Сразу за воротами лежала большая куча угля, на ней сидели четверо дюжих мужиков — по бородам в них сразу можно было признать русских. Аким же бороду брил, поскольку она у него пока была редкая, да и вообще, так ему посоветовал Тимофей. Одет же он тоже был в английское платье, к которому привык, еще когда работал в мастерской мастера Джереми. Что ж, пора начинать…
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
