Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
Семенов ответил так:
— Хочу еще раз подчеркнуть, что одно дело — межгосударственные отношения, а другое — идеология и настроения народа. Посол смешивает все это в одну кучу и подходит к поднимаемому им вопросу односторонне и несколько формально. Я буду говорить откровенно — ведь в ОАР печатаются статьи и выпускаются книги, резко направленные против Советского Союза и стран социалистического лагеря…
Аль-Куни еще раз отметил, что он говорит не официально, а как друг:
— Если между Советским Союзом и Объединенной Арабской Республикой будут углубляться разногласия, то это не принесет пользы ни Советскому Союзу, ни ОАР…
Семенов спросил, что не будет приносить пользы отношениям — аресты или публикации об арестах?
Аль-Куни был несколько смущен таким вопросом…
Кстати, советское вмешательство не спасло секретаря ЦК коммунистической партии Ливана Фараджаллу Хелу. Египтяне его пытали, и он умер под пытками, как об этом расскажет руководитель компартии Ливана в Москве.
Хрущев оказался прав в своих прогнозах относительно объединения Египта и Сирии.
Насер хотел управлять единым государством единолично. Летом шестьдесят первого он перевел военного правителя Сирии полковника Абд-аль Хамида Сарраджа из Дамаска в Каир и сделал его пятым вице-президентом Объединенной Арабской Республики. Но вместо того, чтобы укрепить свою власть над Сирией, Насер ее подорвал, потому что из Дамаска исчез человек, авторитетный для сирийцев.
Сирией стал управлять египтянин. Вице-президент ОАР и главнокомандующий маршал Амер возглавил исполнительный совет Сирийского района ОАР.
Двадцать восьмого сентября сирийские офицеры совершили переворот, это закончилось выходом Сирии из Объединенной Арабской Республики. Восставшие сирийские офицеры посадили маршала Амера под домашний арест, потом отпустили домой.
Переворот в Сирии и отказ сирийцев от объединения с Египтом был сильнейшим ударом по политике и престижу Насера. Впрочем, мало кто сомневался в том, что объединение было искусственным и отвечало только страстному стремлению Насера руководить всем арабским миром.
Но пока Насер был жив, Египет назывался Объединенной Арабской Республикой. Насер сохранял это название, потому что не мог признаться ни себе, ни другим в провале своей идеи.
Девятого октября Хрущев принял посла ОАР в Москве Мохаммеда Галеба, которому симпатизировал. Галеб, по профессии врач-отоларинголог, впервые приехал в Москву в роли второго секретаря. В шестьдесят первом его назначили послом. Хрущев сочувственно сказал Галебу:
— Президент Насер поступил мудро, отказавшись от развязывания войны против Сирии… Военной силой такой вопрос решить нельзя… Я понимаю положение президента. Излишне говорить о том, что события в Сирии нанесли ущерб ОАР и лично президенту… Вообще-то президент знает нашу точку зрения, я ему высказывал свое мнение по вопросу об объединении Египта с Сирией. Я говорил Насеру: вы горячитесь, спешите. Насер мне ответил, что это не он спешит, а сирийцы, которые боятся за свою независимость. Он тогда еще обиделся на меня… Все это я вам доверительно говорю, чтобы об этом знал только президент, а не канцелярия министерства иностранных дел, чтобы никто не мог хихикать.
Арабские коммунисты, особенно сирийские, торжествовали.
Тридцать первого октября в Москве открылся ХХII съезд КПСС. Секретарь центрального комитета ливанской компартии Никола Шауи выступал перед делегами съезда. Он не стеснялся в выражениях, говоря о Насере и его режиме:
— Победа сирийского народа в деле избавления от режима господства тирании и диктатуры является событием большой важности и для ливанского народа. Ливанский народ боролся против опасности аннексии и расчленения, которая угрожала целостности нашей родины со стороны диктатуры Насера. Борьба сирийской и ливанской компартии слилась в великой битве, в ходе которой геройски погиб под пытками наш дорогой товарищ, секретарь нашей партии Фараджалла Хелу вместе со многими другими товарищами-борцами, физически уничтоженными диктатурой в Сирии…
Генеральный секретарь центрального комитета сирийской компартии Халед Багдаш чувствовал себя победителем. Его борьба против Насера увенчалась успехом. Багдаш тоже выступал перед делегатами съезда в Москве.
Он ни словом не упомянул об арабо-израильском конфликте или судьбе палестинского народа. Это главного сирийского коммуниста не интересовало. Он говорил только о провалившейся попытке объединить Египет и Сирию. По просьбе советских товарищей он не называл имени Насера, но вся его речь была направлена против египетского президента:
— Крах сирийско-египетского объединения, которое рухнуло в течение нескольких часов благодаря солидарности народа и армии, благодаря единодушию страны, является подтверждением правильности наших выводов о том, что путь к арабскому единству идет не через аннексию, экспансию и господство, не через порабощение одной арабской страны другой…
Багдаш обвинял Египет и Насера в попытке превратить Сирию во «внутреннюю колонию», в произволе и тирании, в насаждении нищеты и невежества.
— Распад объединения Египта и Сирии, — провозгласил Багдаш, — это не крах арабского единства, а банкротство политики антидемократизма!
Большинство делегатов плохо понимали, что именно произошло между Египтом и Сирией, но дружно аплодировали. Мало кто из делегатов сообразил, что с кремлевской трибуны распинают главного друга Советского Союза на Ближнем Востоке президента Насера.
Халед Багдаш был человеком жестким и нетерпимым. В тридцатые годы он работал в аппарате исполкома Коминтерна в Москве и прекрасно знал, как иметь дело с советскими чиновниками.
За несколько лет до распада недолговечного союза Египта и Сирии советский посол в Израиле Бодров писал в Москву о встрече с руководителем израильской компартии Самуилом Микунисом, который жаловался на отношение арабов к евреям, причем говорил об арабах-коммунистах. «Так, например, — докладывал в Москву посол, — руководитель сирийской компартии Халед Багдаш во время выступления Микуниса в Москве на совещании по случаю празднования 40-летия Октябрьской революции демонстративно встал и вышел из зала. Этот пример повторила арабская делегация женщин в Вене, и это повторяется на всех международных совещаниях.
В связи с этим в израильском парламенте над коммунистами всегда издеваются в том смысле, что два секретаря ЦК компартий, Багдаш и Микунис, не могут договориться между собой, а что же говорить об остальном арабском населении и об его отношении к евреям?»
Самуил Микунис родился в Волынской губернии, с двадцать первого года жил в Палестине, работал строителем, выучился во Франции на инженера. Руководил коммунистами в подполье, поэтому в сорок первом году британские власти его арестовали. После создания Израиля он стал генеральным секретарем партии и депутатом кнессета.
Руководитель компартии Сирии Халед Багдаш принадлежал ко второму поколению сирийских коммунистов, которые выдвинулись в результате «арабизации» партии, где прежде было слишком много армян. Спасаясь от турецких погромов, они нашли приют на территории Сирии и Ливана, прежде всего в Бейруте. А создавалась сирийская компартия с помощью палестинских евреев-коммунистов; их вытеснение из партии с помощью обвинений в «шовинизме и сионизме» открыло Багдашу и его соратникам путь к руководящим постам (см. книгу Г. Косача «Красный флаг над Ближним Востоком?»).
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
