– Ты первая! – крикнул Вэнс, спрыгивая с лошади. – Веди ее! Быстрее!
Соскочив на землю, Карен взяла уздечку и осторожно пошла вверх по узкой тропе, ведя за собой мышастую кобылу. Она почти ничего не видела перед собой, ее ноги то и дело увязали и скользили в глинистой жиже, но женщина упрямо шла вперед.
Для Вэнса каждый шаг был сущей пыткой. Рана на боку причиняла ему ужасные страдания, к тому же она открылась и начала кровоточить. Левая рука отяжелела и казалась свинцовой. Вдруг гнедой заупрямился и встал. Вэнс силился втянуть его наверх. Он мог бы подняться один, оставив коня, но им необходимо было иметь двух лошадей – иначе они потеряют скорость. Пакстон, почти не веря в успех, вновь потянул мустанга, и тот наконец побрел вверх. Рев стихии усилился. Бурлящая вода, вертящая в бешеном водовороте огромные деревья и валуны, поднималась за ним по пятам, грозя увлечь в свой безумный танец. Похоже, гнедой наконец почуял опасность – он резко устремился вверх, толкнув Взнса, отчего тот упал с тропы, сильно ударившись бедром. Новая боль! Но надо держаться! Во что бы то ни стало он должен удержаться, иначе водоворот станет его могилой. Вэнсу удалось наконец, превозмогая боль, ухватиться рукой за скользкий выступ скалы. Теперь он смог вытянуться на узкой длинной площадке лицом к склону утеса, но он даже не решался обернуться: ревущая вода быстро поднималась и уже касалась его ног.
Поднявшись на спасительный выступ, Карен оглянулась и увидела, что ее муж упал. Взвизгнув от страха, она в следующее мгновение схватила моток веревки и стала быстро обматывать ее вокруг острой, напоминающей клык скалы. Дождь все усиливался. Привязав веревку к скале и обмотав ее еще вокруг пояса, Карен заглянула вниз – Вэнс находился непосредственно под ней, футах в двенадцати от того места, где она стояла. У его ног бушевало наводнение. Если он не удержится…
Она снова и снова окликала его, но Вэнс то ли не слышал ее, то ли не осмеливался пошевелиться.
Последнее было правдой. Он больше не мог сопротивляться. Почти не мог. Вэнс осторожно провел ногой вдоль стены: а вдруг там есть опора? Ничего. Отдохнув, он повторил попытку. Кажется, что-то получилось… Нет, нога опять скользнула по ровному месту. Боль в плече внезапно ослабела – дурной знак. «Я теряю сознание… Черт, мне надо было оставаться там, где мы были… И понесло меня сюда!»
Вдруг он понял – что-то касается его спины. Еще раз… Что это?.. Пакстон повернул голову и увидел веревку, а когда поднял глаза вверх, разглядел сквозь пелену дождя лицо Карен. Умница!.. Умница!.. Если он сможет ухватиться за веревку… Нет, это невозможно… Веревка снова задела его спину. Его правая рука онемела, плечо потеряло чувствительность. Левую руку дергало от боли. Но он должен рискнуть! Малейшее движение причиняло адскую боль. Вэнс осторожно снял с руки самодельный лубок и поднял руку, чтобы схватить веревку…
Карен сверху наблюдала за его усилиями. Она видела, как напряжено тело Вэнса, как его распухшие пальцы пытаются ухватиться за конец веревки. Наконец ему это удалось, он медленно встал и, кажется… Карен потянула… Ее ладони мгновенно стерлись до крови о грубые волокна пеньки, она чуть отошла назад, к зубчатой скале, на которую намотала веревку, и быстро перехватила ее. Сцепив зубы, зажмурив глаза, женщина из последних сил тянула веревку на себя. Похоже, он стал… легче. Застонав, Карен с новым усилием потащила тяжелый груз наверх, как вдруг веревка пошла легко, без усилий. Карен упала.
– Не-ет! – в ужасе закричала она. – Не-ет! Вэнс! – Ока открыла глаза.
Веревка валялась у нее под ногами. Нет!.. Она осталась одна. А Вэнс… Вэнс был перед ней – верхняя часть его туловища, густо перемазанная глиной, поднималась над краем выступа. В последнем усилии он подтянулся и… выполз наверх. Всхлипнув, Карен бросилась к мужу.
– Вэнс! Дорогой мой, любимый!
Ее руки лихорадочно ощупывали его лицо, он обнял ее, и вдруг их губы встретились в жадном поцелуе. Забыв на мгновение о боли, опасности и смерти, они пили нектар любви, ставший еще слаще после того, как они избежали страшной трагедии. Смерть прикоснулась к ним, но они в который раз сумели одолеть ее. Обнявшись, супруги лежали на узком выступе, молча глядя друг другу в глаза. Казалось, в эту минуту они обрели абсолютное знание – друг о друге и о самой жизни…
Дождь стал ослабевать, когда они наконец забрались на лошадей. Карен сматывала веревку. Вэнс поправлял повязку на бедре, приподняв ремень с кобурой.
– Дьявол!
Карен удивленно посмотрела на мужа.
– Что случилось, Вэнс?
Подойдя к краю выступа, Пакстон заглянул вниз.
– Вэнс! – метнулась к нему Карен.
– Пистолет! – с досадой воскликнул он, указывая на пустую кобуру. – Видно, я выронил его, когда упал. И теперь у меня нет оружия!..
Путники вновь побрели вверх по тропе и вскоре оказались на краю оврага. Здесь росло несколько кустиков травы, и они ненадолго остановились, чтобы лошади могли немного подкрепиться. Дождь уже слабо моросил. Путники вымокли до нитки, но они не хотели разбивать лагерь так близко от рокового места. Поэтому, измученные и голодные, они продолжили путь на север, к Рио-Гранде.
Как им удалось пересечь вздувшуюся от дождя естественную границу между Штатами и Мексикой, Карен даже не помнила, но, похоже, им на помощь пришла сама судьба и… умение мустангов хорошо плавать и долго держаться на воде. Рожденные в суровом крае, выращенные бандитами, привыкшие к всевозможным лишениям, эти лошади могли двигаться по опасным тропам, подолгу переносить холод, голод, жару и жажду. Единственное, что Карен запомнила отчетливо, – они привязались друг к другу веревкой, рассчитывая, что кто-то удержится на плаву, если другого снесет вода. Впрочем, обошлось без крайностей, и они благополучно переправились на противоположный берег.
Теперь надо было решить, где разбивать лагерь на ночь.
– Все зависит от того, насколько они отстали от нас, – объяснил Вэнс. – Кстати, неизвестно, смогли ли они вообще пережить бурю. Разумеется, они потеряли наш след, но это ничего не доказывает. Мы направляемся на север, поэтому у них ориентир простой – ехать вдоль этого берега Рио-Гранде, и они непременно обнаружат наши следы в том месте, где мы вышли на берег. В этой грязи, – добавил он мрачно, – найти следы совсем не трудно. Так что путать и скрывать их не стоит. А вот отдохнуть нам необходимо.
Карен наполнила фляги водой, и они выпили столько жидкости, сколько вместили их желудки. Когда наступили сумерки, они разбили лагерь недалеко от реки. Место оказалось удачным: с одной стороны их загораживала небольшая скала, а с другой – старый дуб и мескитовые деревья. Сейчас для них, а особенно для Вэнса, самое важное – высушить одежду и поесть горячей еды, а уж дым от костра никак не скроешь. Развесив одежду мужа на ветках дерева, Карен открыла сломанным ножом, прихваченным в хижине, – тем самым, которым она ранила Джако, – две банки с бобами и поставила их у костра. Изголодавшись после почти трехдневного вынужденного поста, они с наслаждением съели консервы, а потом вымыли банки и вскипятили в них воду, чтобы сварить себе кофе.
