– Конечно, – поддразнил он ее, подходя к ванне, которая была приготовлена для нее.
Дейк посмотрел на жену, которая все еще лежала, накрыв голову подушкой и скрестив ноги. Наклонившись, он стал умываться ее водой, мылом и взял ее полотенце. Быстро сполоснувшись и вытерев лицо, он бросил скомканным полотенцем в Кару.
Она выглянула из-под подушки одним глазом, чтобы посмотреть, что это на нее упало. Дейк натягивал штаны. Кара застонала и села, отбросив подушку в сторону и убрав волосы с глаз.
– А ты действительно зверь!
– Несколько минут назад ты не жаловалась.
– Вода, наверное, уже холодная, – проворчала она, подходя босиком к ванне и попробовав воду пальцами.
Рид улыбнулся.
– Я попрошу Патси принести еще одно ведро.
– Нет, – быстро проговорила она. – Не смей! Я буду стесняться. Они догадываются, чем мы тут занимались.
Надев белую батистовую рубашку и темные штаны, Дейк уселся на стул возле окна, чтобы надеть сапоги.
– Скорее всего, они и так знают, что мы тут делали.
– Как было бы хорошо жить в маленьком домике вдвоем, – пробормотала Кара.
Дейк смотрел, как она залезла в ванну и опустилась, гримасничая, в прохладную воду.
– Если я окажусь где-нибудь наедине с тобой, я никогда не совершу ничего полезного, – ответил он.
– Посмотрим!
Она поглядела на него через высокий, отделанный медью край ванны серьезными глазами цвета полуночного неба.
– Дейк, ты уверен, что не будешь жалеть об отъезде? Ты действительно готов?
Он смотрел невидящим взглядом на свой сапог, вертя его в руке. Потом снова встретил ее вопрошающий взгляд.
– Я уверен, – сказал он.
Дейк Рид говорил правду. Ради Кары, ради Клея, ради их совместного будущего, их собственных детей, которые у них, без сомнения, будут, он с радостью оставлял Юг.
– Все, что я хотел изменить, постепенно изменится, Кара. Я лишь могу надеяться и молиться. Но это произойдет не на нашем веку, и даже не на веку Клея ... А может, и вообще не произойдет без новой битвы.
– Еще одна война?
Она вцепилась в край ванны так сильно, что костяшки ее пальцев побелели. Он понимал, о чем она думает: ведь она была матерью, женой. Если будет война, она не сможет остаться в стороне.
Он покачал головой, нагнулся, чтобы надеть второй сапог.
– Не такая война, как последняя, но это будет борьба, долгое, тяжелое сражение. И Юг падет последним – из-за рабства, из-за войны, и из-за всего, что было обретено и потеряно.
Стук в дверь положил конец их беседе.
– Что? – вскричал Дейк, а Кара погрузилась глубже в воду и стала яростно тереть правую ногу.
– Шериф здесь, масса Рид. Он ждет на веранде.
Кара взглянула на мужа, улыбка исчезла с ее лица. Ее брови тревожно нахмурились.
– Что на этот раз, как ты думаешь?
Дейк подошел и поцеловал ее в голову.
– Думаю ничего, не беспокойся!
Когда она посмотрела на него взволнованными глазами, он заставил себя улыбнуться:
– Завтра мы уезжаем отсюда, Кара, потому что я этого хочу. Мы не будем оглядываться назад. Ничто нас не остановит, слышишь? Потому что я тебя люблю.
– Я тоже тебя люблю.
Он приоткрыл узенькую щелку, чтобы лишь протиснуться в нее. Закрыв дверь, услышал, как она кричит:
– Предложи шерифу Йенсену чего-нибудь выпить, а я скоро спущусь.
Когда Дейк вышел в коридор, его лицо стало серьезным.
Шериф Йенсен удобно устроился в деревянной качалке на веранде. В руке он держал стакан холодной родниковой воды, шляпа лежала у него на коленях. Он наблюдал, как веселились дети фермеров-арендаторов, играя в салки на аллее. Дейк обошел перила, которые окружали веранду, и уселся прямо на них напротив шерифа. Несколько минут мужчины молчали, наслаждаясь детским смехом, щебетанием птиц и весенним ветром, который нес с собой обновление.
Но вот Дейк спросил:
– В чем дело, Билл?
Если бы это было возможно, Дейк бы подумал, что шериф постарел за последние месяцы на несколько лет. Его щеки ввалились, уголки рта отвисли, морщины вокруг глаз стали глубже. Ясно было, что в этом южном городе жизнь шерифа, назначенного северянами, не могла быть слишком приятной, да и сама должность не способствовала душевному равновесию.
– Приехал попрощаться, Рид. Да еще сказать, что прошлой ночью убили Шелби Гилмора.
Смерть не может быть хорошим известием. Несмотря на враждебность, которая поселилась между ними с тех пор, как Дейк вернулся сюда, он никогда не желал Шелби смерти.
– Как это случилось?
– Его застрелили в спину во время одной из вылазок Клана. Кажется, они въехали в один из лагерей, где пряталась банда воров. Когда пыль от копыт осела, его тело обнаружили в ближайшей рощице.
Дейк посмотрел на только что посаженные молодые дубки. Жизнь была слишком хороша, надежды на будущее слишком велики, чтобы вновь оказаться втянутым в дело об убийстве.
– Ты ведь не подозреваешь меня, Билл? Шелби отстал от нас после смерти Минны. А поскольку он не убивал Берка, я не держал на него зла.
Йенсен покачал головой и поставил пустой стакан на пол возле качалки.
– Нет, я не подозреваю тебя. В самом Клане началось брожение, и я предполагаю, что его мог убить один из его же сподвижников.
Он вздохнул и посмотрел на поля.
– Правильно, что ты уезжаешь, Дейк. Забирай свою семью отсюда, и начинайте все с начала.
– А почему ты не едешь на Запад, Билл?
Шериф взялся рукой за подбородок.
– У меня семья – мать и три сестры. Во время войны все они потеряли мужей. Мне приходится заботиться о них, несмотря на то, что они не желают признать, как я им нужен. Они до сих пор не могут простить мне, что я отказался выступить против юнионистов и сражаться на стороне повстанцев. Они не принимают во внимание, что я вообще не участвовал в сражениях. Им проще считать меня трусом.
– Война не для всех, Билл. Это совершенно ясно.
Даже сейчас Дейк иногда просыпался в холодном поту. В эти ночи он вновь переживал смерть своих друзей и врагов на поле боя. Нет, война не для всех.
Он подумал: «Для кого она вообще?»
Мужчины подняли головы, когда Кара ворвалась на веранду. Она вбежала босиком, на ходу застегивая верхнюю пуговицу на спинке платья. Ее волосы были влажными; вода с них капала на ситцевое платье, оставляя на нем большие мокрые пятна.
Дейк не смог сдержать улыбки. Кое в чем она неисправима.
