И Агнес действительно приехала в нелепом ярко-желтом фиакре в сопровождении своей горничной и терьера Джимми. Ее появление в последний день апреля вызвало сенсацию.
— Ты прекрасно знала, что так и будет, — рассмеялась Аманда, найдя Агнес в уютной асиенде, где ее разместили. Она была безумно рада снова увидеть старую подругу. — Сколько женщин смогли бы проехать сотни миль по этой кишащей разбойниками дороге в таком экипаже, чтобы навестить своего раненого мужа?
— Да все, кто хочет довести дело до конца, когда эти посмешища-мужчины сидят и ждут приказов, — быстро парировала Агнес. — О, Аманда, я так рада снова видеть тебя! У тебя все в порядке? — Она импульсивно обняла ее, справилась о Стивене, а потом проворковала с Лукавой улыбкой: — Полагаю, ты нашла своего прекрасного хуариста — того, кто так долго делал тебя несчастной?
— Да, я нашла его.
— И он все еще делает тебя несчастной, как я вижу. — Агнес глубоко вздохнула и усадила Аманду рядом с собой на длинную кушетку в тени веранды. — Ну так расскажи мне, — предложила она, устраиваясь с ногами на кушетке и с возрастающим волнением готовясь слушать бесстрастное повествование Аманды о последних событиях.
— Но это же так ужасно! — воскликнула Агнес, когда Аманда закончила. — Почему он не верит правде?
Аманда пожала плечами и, сцепив руки на коленях, посмотрела мимо Агнес на двор асиенды.
— Не думаю, что он хочет поверить мне. Рафаэль — надменный мексиканец, отказывающийся показать, что у него есть чувства; к тому же сейчас ему проще этого не делать. Кроме того, тогда ему придется признать, что он ошибся и недооценил меня, а Рафаэль никогда этого не сделает.
— Что за глупость! И чем же тогда он такой идеальный? Праведное негодование подруги заставило Аманду рассмеяться.
— Хватит обо мне, Агнес. Скажи лучше, что с Феликсом и с императором!
— О, я не знаю, какова сейчас ситуация, Аманда, и не хочу даже думать об этом! Уверена, ты слышала, как плохи дела в городе. Люди дошли до того, что едят лошадей и мулов, воды и других припасов опасно мало. Маркес, этот трусливый предатель, бросив свою армию, бежал — и это после того, как предполагалось, что он соберет деньги и подкрепление! Я видела его, и могу подтвердить — этот человек вел себя так, словно он Бог, а император всего лишь его марионетка.
— Рафаэль говорит, что боевой дух в Керетаро сейчас очень низок, и там никто больше не верит в победу. Как это ужасно для них и как они, наверное, страдают!
— Я собираюсь встретиться с Хуаресом, — твердо заявила Агнес, — и буду молить его за всех них. Уверена, он не откажет мне.
— Но, Агнес, мне кажется, что Бенито Хуарес не тот человек, которого можно убедить сделать что-то, чего он не хочет делать, — возразила Аманда, заранее зная, что все ее попытки отговорить подругу будут тщетны.
Ранним утром следующего дня Агнес был предоставлен дилижанс, и вооруженный эскорт сопроводил ее в Сан-Луис для аудиенции с el presidente.
— Ей еще повезло, что ее не посадили под замок, — сухо заметил Рафаэль. — Но тут все дело в рыцарстве Эскобедо. Дю Сальм не только не был ранен, как она заявила, но принес нашей армии вреда больше, чем любой другой офицер, сражающийся за императора!
Аманда натянуто улыбнулась.
— Агнес очень решительна, — пробормотала она.
— Решительность не вернет ее сюда. Хуарес не удовлетворит ее просьбу и к тому же не позволит ей вернуться.
Уже на следующей неделе яростно нацарапанное письмо из Сан-Луиса подтвердило пророчество Рафаэля.
«Но мы скоро с тобой увидимся. Берегись Лопеса», — закончила Агнес свою записку, и Аманда нахмурилась. Лопес был доверенным генералом Максимилиана — тогда зачем Агнес упомянула его?
Максимилиан переехал из Серро в более удобное жилище в монастыре Ла-Крус. Император все еще настаивал, что будет выполнять свой военный долг, несмотря на плохое здоровье, и принц дю Сальм рассказывал нескольким офицерам, как однажды ночью он вдруг увидел Максимилиана, стоящего рядом с ним «с этой доброй, благожелательной улыбкой, которая согревает сердце».
— Ходят слухи, что по ночам он посещает траншеи, — сообщил Рафаэль Рамону и Аманде одним теплым майским днем. — Вооруженный только своим моноклем, Максимилиан разговаривает с солдатами и спрашивает, получают ли они полагающийся им паек.
— Это потому, что мексиканские офицеры склонны плохо обращаться с солдатами и оставляют себе часть их пайка и жалованья, — убежденно заявил Рамон. — Я это знаю, потому что когда-то был одним из них.
Храбрый, внимательный Макс, подумала Аманда. Как это похоже на него — обращаться с бедными простыми солдатами как с достойными людьми. Он делит с ними опасности и лишения, хотя мог требовать гораздо большего.
— Мендес и Мирамон на военных советах постоянно стремятся перегрызть друг другу глотки, — говорил Рафаэль, — обвиняя друг друга в предательстве. — Его янтарные глаза скользнули на Аманду, и когда она поймала его взгляд, то перестала лепить маисовую лепешку, каким-то образом догадавшись, о ком он говорит.
Вытянув перед собой длинные ноги, Рафаэль небрежно продолжал:
— Похоже, принц Сальм вызвался поехать без эскорта в Мехико, чтобы передать личное послание от императора офицерам австрийских полков, но каким-то образом его план был раскрыт. Неприятельское заграждение встречало его везде, где бы он ни пытался пройти, а орудия поставили на позиции, где их обычно не было. Принц Сальм все еще не подозревает, что в императорском окружении есть предатель, но нам-то лучше знать — верно, Аманда?
— И мы действительно знаем? — Ее подбородок взлетел вверх с явным вызовом, и Аманда посмотрела прямо в его прищуренные глаза, подзадоривая его произнести свой обвинения.
— Да, думаю, мы оба знаем. Твоего друга, Мигеля Лопеса, обуяли зависть и жадность. Этот Лопес доведет Ла-Крус до падения, потому что император доверяет ему настолько, что назначил его командовать там. И все же Лопес чувствует, что теряет расположение Максимилиана, потому что теперь принц Сальм стал постоянным компаньоном императора. Сальм часами остается, запершись с императором и обсуждая важные планы, в то время как Лопеса не допускают даже на военный совет. Глупая ошибка, ты не согласна?
— Этот вопрос требует ответа, Рафаэль? — Аманда пристально посмотрела на него. — И ты думаешь, я знаю ответ?
Рафаэль пожал плечами.
— Сейчас не важно, что ты знаешь. Они в отчаянной ситуации, доступ к воде им отрезан, и люди голодают. Всего несколько дней — и начнется эпидемия. Сейчас они сделают свой последний шаг, потому что просто вынуждены. — Он встал и со странным выражением лица посмотрел сверху вниз на Аманду. — Прошлой ночью я говорил с Лопесом, Аманда, и буду разговаривать с ним сегодня вечером в последний раз. Ему — к несчастью — удастся выйти из всего этого живым. А для тебя настало время сделать выбор.
Когда Рафаэль резко повернулся и вышел, Аманда, словно оглушенная, посмотрела ему вслед, не понимая, что он имел в виду.
