Отвлекла Бена.
Хьюго поставил свой стакан на стол:
– Она уже вернулась к себе. Сегодня вечером. Я ждал, что ты позвонишь, спросишь, как я себя чувствую. По-моему, вполне благовидный предлог. Но тебе, видимо, наплевать.
– Я знала, что с тобой все в порядке, – пробормотала я. – Мне доложили.
– Упрямая ослица! – вынес приговор Хьюго. – Скажи, теперь что, модно носить бирки на одежде? Или ты прошвырнулась по магазинам? Очень классная юбка, кстати.
– Да. Но по-моему, сидеть в ней не очень удобно. – Я продемонстрировала разрез. Меня легко отвлечь разговорами об одежде.
– А по мне – так в самый раз.
Я хлебнула клубничной «Маргариты», чувствуя, как с моих плеч спадает невыносимая тяжесть. И дело было не только в текиле.
– Я говорила сегодня с Джейни. Она бросила Хелен.
– Здорово!
– Ушла к Гите.
– Не очень здорово.
– Ты тоже ее не любишь?
– Фальшива, как Вэл Килмер в роли святого[96].
– Сурово.
– Но справедливо.
– А я так радовалась, что Джейни снова начала наряжаться, – уныло заметила я. – Оказывается, это все делалось ради Гиты.
– Хорошо выглядеть никогда не повредит.
– Я понимаю, но все-таки… Она была так нежна с Хелен в последнее время. Мне следовало догадаться, что Джейни собирается ее бросить.
– Какой цинизм! Так, я считаю, что нам надо пойти куда-нибудь поесть, а потом завалиться в «Раба». Я, между прочим, специально надел кожаные брюки.
– А я-то подумала, ты их надел, потому что они мне нравятся.
– Лезь наверх! Надень что-нибудь достаточно извращенное, чтобы тебя пустили в «Раба», но не настолько, чтобы нас изгнали из кафе «Пасифико». Только, пожалуйста, уложись в полчаса! – Он посмотрел на часы. – Засекаю время.
– Классно! Будем есть мексиканскую еду?
– «Маргарита», по-моему, действует. Только полный придурок стал бы менять формулу успеха. Иди. Быстро!
– Иду!
Я еще раз наполнила свой бокал и перемотала кассету на начало песни.
«Что мог я поделать? Что мог я поделать?» – вопрошал Джонни Кэш, пока я взбиралась по лестнице.
Я пистолет отбросил и губы закусил,
В слезах воскликнул: «Папа!» – а он сказал мне: «Сын!»
Мы обнялись, и я ушел. Но часто вспоминаю
Я этот странный день, когда дерусь или стреляю.
Но, если стану я отцом, то, вспомнив жизнь свою,
Я сына назову,
Допустим, Биллом
Или Джорджем,
Даже Джонни –
Но не Сью!
– И в следующий раз, – перекрыл Хьюго рев и аплодисменты обожателей Джонни Кэша, – твоя очередь приходить мириться.
Я задумчиво посмотрела на виниловую мини-юбку, пытаясь понять, как она будет смотреться с новой серебряной жилеткой.
– Эй! – крикнула я. – Заморозить тебе «Маргариту» я готова всегда!
