И наконец — задумывался ли над подобным кто-либо из занятых разбоем бандитов? И вообще над чем-нибудь? Над добром и злом, подлостью и благородством? Может, еще над ненавистью и любовью?
Портовый квартал пылал; легионерам и морской страже приходилось иметь дело со всем отребьем, населявшим крысиные норы Лонда, отребьем, которое обычно не смело поднять головы. С воришками, превратившимися в грабителей, с нищими, ставшими лихими ворами, наконец, авантюристами, преобразившимися в насильников, поджигателей и убийц. Вскоре к ним должна была присоединиться добрая сотня узников, выпущенных из захваченной городской тюремной крепости.
Судьба высадившейся на берег части команды «Гнилого трупа» сложилась весьма по-разному. Многие были ранены, десятка полтора погибли в стычках с солдатами, еще десятка полтора других оказались схвачены, поскольку, хоть командир и обещал им ошеломляющую награду из рук Раладана и Слепой Тюленихи Риди, они то ли не верили в их возвращение, то ли забыли обо всем при виде добычи и занялись бессмысленным грабежом. Большинство после наступления темноты выбрались из города в соответствии с приказом Мевева Тихого и двинулись по восточному берегу бухты, чтобы дойти до места, где недавно стоял на якоре их корабль, а потом еще дальше, до Последнего мыса, где заканчивался громбелардский полуостров. Якобы только один моряк не позволил себя убить или схватить, и даже не сбежал. Он упился награбленной водкой, а утром его нашла дочь убитого корчмаря и, сочтя несчастной жертвой пиратов, перевязала его раны (которые он получил, убивая ее отца). Он женился на ней, и у них было четверо детей; потом он ее бросил ради более молодой и красивой. По крайней мере, такая история описывалась в моряцкой песенке «О войне „Гнилого трупа“» (и почему только его не назвали «Бочкой говна», «война „Бочки говна“» звучало бы еще лучше), которую уже год спустя ревели во всех тавернах Шерера.
А цепь со дна так и не подняли.
24
Раладан нашел Бохеда и всех своих моряков, но понятия не имел, где искать своих солдат. Они отнюдь не были первой попавшейся вооруженной бандой, которую он мог заменить любой другой. Отборный отряд, почти друзья, вытащившие его не из одной передряги. Кто-то слышал, будто бы их забрали в казармы легиона, кто-то еще — что их держат на каком-то прогнившем корабле, который морская стража поставила у набережной в качестве карцера.
Они сидели в темном переулке, куда ни одна собака не заглядывала, а даже если и заглядывала, то тут же убиралась прочь, увидев их. И все же трудно было провести здесь целый вечер и остальную ночь. Пустая тюремная крепость находилась слишком близко.
— Бохед, берешь людей, и чтобы тебя тут не было. Выбросьте все железо, в крайнем случае оставь только свой меч. Никаких драк, ничего. Разделитесь по двое, по трое — и вон из города. Тихий, похоже, заставил вояк призадуматься, и притом посерьезнее, чем я полагал. Им есть тут чем заниматься, никто не станет трогать мирных моряков на улицах.
Над северо-восточной частью города вставало зарево, отчетливо видневшееся на фоне вечернего неба. Раладан даже не думал, что зверье Ридареты столь близко к сердцу примет его распоряжения.
Бохед знал, когда не стоит спорить с командиром, и молча выслушал приказ.
— Идите на Последний мыс, — продолжал Раладан, засовывая единственный трофейный нож за голенище сапога и застегивая на бедрах пояс с мечом. — Я велел Тихому время от времени туда заглядывать… Знаешь мыс?
— Нет.
— Это почти пустыня. Там есть несколько рыбацких деревень и маяк на самой оконечности. Можно спрятаться, можно и купить немного жратвы у местных, только не ходите к ним всей бандой. Беру обратно свои слова о драках; я забыл, что у нас ничего нет. Укради где-нибудь по дороге немного серебра, в крайнем случае прирежь кого-нибудь, но только в крайнем. Без медяка за душой вы долго не протянете. Жди на мысу, Тихий либо приплывет, либо нет. И я тоже там появлюсь, если сумею. Если не появлюсь, а Тихий приплывет, покрутитесь еще немного по морю и возвращайтесь через несколько дней. Если меня до сих пор не будет… ну тогда все ясно. Плывите на Агары.
— А что потом?
— Что значит — что потом? На Агарах правит известно кто.
— Я не покажусь княгине без тебя.
— Ну тогда плыви в изгнание. — У Раладана не было особого желания вести долгие разговоры. — Необитаемых скал вокруг полно, обустроишься и будешь рыбу ловить.
Бохед посмотрел в глубь темной улицы, забрал своих людей и пошел. Они выбирались из переулка по двое, по трое и расходились в разные стороны. Вскоре Раладан остался один.
Дорогу в Имперский квартал он нашел легко, хотя направлялся в сторону, в точности противоположную той, куда смотрели все. Несмотря на наступающие сумерки, на улицах было полно людей, делившихся замечаниями и догадками, слышались тревожные возгласы и вопросы. Говорили о большом пожаре, о войне, нападении, разбойниках с гор и даже, о чудо, о пиратах. Некоторые пытались расспрашивать солдат, которые появлялись то тут, то там, быстрым шагом или даже бегом устремляясь в Портовый квартал. Раладан внимательнее пригляделся к происходящему и пришел к выводу, что никто до сих пор не владел ситуацией. Судя по всему, откуда-то вытаскивали какие-то небольшие отряды, созывали уличные патрули и просто посылали их туда, где что-то происходило. А происходило нечто действительно серьезное: Раладан тотчас же узнал приглушенный, но отчетливый грохот залпа корабельных орудий, тем более что вдали тут же снова грохнуло. Лишь многочисленный и сплоченный отряд легионеров, бежавший в сторону тюремной крепости, заставил его задуматься. Следовавшие за своим офицером солдаты покрикивали на горожан, предупреждая, что на улицах полно беглых бандитов, и приказывая им расходиться по домам.
Раладан не походил на бандита, поскольку среди барахла тюремных стражников нашел себе чистую одежду, висевший же на боку короткий меч прикрыл трофейным плащом. Естественно, кровь с лица он смыл, ибо разум подсказывал, что расхаживать по улицам в таком виде не стоит. Еще немного посмотрев на охваченных паникой горожан, он пошел дальше и вскоре оказался перед воротами в стене, окружавшей несколько кварталов. Он обратился к часовому, желая удостовериться, что именно здесь располагается трибунал.
— Да, г-господин, — молодой солдат хорошо знал кинен, а заикался от волнения, или у него просто был дефект речи. — Но никого н-не пускают, потому что в гор-роде беспорядки.
Вопреки только что сказанному, он тут же пропустил пожилого мужчину в сером плаще, который шепнул ему на ухо какое-то слово, наверняка пароль. Сразу же после двое других вышли через приоткрытые ворота, направляясь куда-то размашистым шагом.
— Мне нужно увидеться с наместницей судьи трибунала.
— Нет, господин. Н-никого сегодня… то есть никого из города.
— Из тюремной крепости случился побег.
— Да, господин, мы уже знаем…
Раладан подробно объяснил, что он тоже там сидел и сбежал, назвал свое имя и повторил три раза, чтобы ошеломленный часовой запомнил. К нему подошел его товарищ, ходивший до этого вдоль стены, тоже не слишком сообразительный, но с ним хотя бы можно было договориться.
