Он впервые столкнулся с разумными существами, совершенно непохожими на людей, и привыкнуть к этому было совсем непросто.
Вскоре он понял, что не ошибся насчет хищников.
Подозрительный шорох раздался сначала справа, в низких зарослях подлеска, потом слева. Его окружали со всех сторон.
Арлан достал нож и приготовился отразить атаку, зная, что против такого количества хищников не выстоит и минуты. Вскоре кусты в двух метрах от него раздвинулись, и из листьев высунулась длинная узкая пасть.
Еще секунда, и прямо перед собой он увидел узкое стремительное тело крупного самца лаламы, готового к броску. Он не надеялся остановить его бросок, да и не хотел сражаться с этим существом.
Вместо этого он спрятал нож, отошел на пару шагов в сторону от детеныша и произнес про себя, не разжимая губ, как мог четче:
«Это сделал не я».
Неожиданно пришел ответ:
«Мы знаем».
После этого кусты задвигались сразу со всех сторон. Пять или шесть лалам, не обращая на Арлана никакого внимания, устремились к детенышу. Они остановились около него, и их шершавые языки начали зализывать раны на теле малыша.
Примерно через минуту Арлан почувствовал прикосновение такого же шершавого и влажного языка на своих израненных руках. Плач маленькой лаламы наконец прекратился.
Топот мягких лап катился по лесу, как неудержимый водяной вал. Только этот звук, перекрывавший все другие лесные звуки, был сейчас слышен. Самих животных не было видно, и, называя лалам «животными», Арлан знал, что грешит против истины.
Но их вид и их способ передвижения на четырех мягких лапах невольно вызывали в его мозгу знакомые земные ассоциации. Он знал, что для его новых друзей не было ничего обидного в этих ассоциациях. Они понимали его намного лучше, чем казалось вначале.
Они общались между собой на более глубоком, почти недоступном ему уровне подсознания. И когда обращались непосредственно к нему, им приходилось прилагать значительные усилия, чтобы пройти через языковой барьер и сделать свои мысли доступными для человека.
Несмотря на эти неудобства, Арлан знал, что теперь у него есть своя, пусть не слишком большая, но достаточно грозная армия. Не хотел бы он иметь своими врагами даже пару таких существ, а он вел с собой не меньше трех дюжин.
Лаламы всегда недолюбливали пурлов, однако до открытых стычек дело не доходило, потому что те избегали появляться на территориях, принадлежавших лаламам. Во всяком случае, до последнего времени.
Лаламы никогда не сражались. Раньше, до прихода чужих, у них не было врагов на этой планете, и они ничего не знали о военном искусстве, стратегии и тактике. Прочитав в его мыслях, что он считает себя «военным специалистом», они решили использовать его знания.
Их интересы совпали. Арлан хотел освободить от пурлов свою женщину, а ловушка, тайно поставленная на одной из лаламовых троп, в самом центре испокон веков принадлежавшей им территории, переполнила чашу их терпения.
Они пошли с ним, чтобы раз и навсегда покончить со своими коварными врагами, но спешили только потому, что чувствовали его страх и понимали его мысли.
— Нам придется идти еще быстрее, — сказал Шарктан, ускоряя бег, хотя это казалось уже невозможным.
Арлан кивнул, соглашаясь. Потом все-таки спросил:
— Сколько у нее может быть времени?
— День. Два. Не больше недели. Точно не знает никто. Это зависит от того, насколько она худая. И сколько времени осталось до их ближайшего праздника.
— Худая? — не понял Арлан.
— Да. Если она худая, ее будут кормить и ждать, пока она располнеет. Но не слишком долго. Если она не слишком худая — ее съедят сразу.
Арлан почувствовал, как эти слова обрушили на него волну страха. Он попытался вспомнить, как выглядит Беатрис с этой необычной точки зрения, и должен был признать, что не знает, худая она или нет.
Она была красивой, пропорционально сложенной женщиной. И он не допустит, чтобы она погибла подобным образом. Это было все, что он знал.
Он сидел на спине Шарктана, пригнувшись и вцепившись в костяные наросты, прикрывавшие верхнюю часть его спины.
Он понимал, какая огромная честь сидеть на спине одного из этих гордых существ, но он знал также, что сейчас, ввиду особых обстоятельств, это не имело никакого значения.
Все внимание Арлана сосредоточилось на том, чтобы не позволять слишком низко растущим веткам сбросить его со спины Шарктана, несущегося сквозь заросли, как стрела, выпущенная из огромного лука.
Когда разрабатывался план нападения на хорошо защищенное поселение пурлов, Шарктан вежливо спросил его мнение и выслушал его советы. Он вел себя так, словно именно Арлан командовал лесным воинством. Но сам Арлан знал, что это не так.
Лаламы были мирными существами и никогда не обижали соседей, но в то же время они обладали достаточной силой, чтобы в случае необходимости суметь постоять за себя. Вскоре ему предстояло убедиться в том, достаточно ли их силы, чтобы спасти Беатрис.
— Кого они так боятся? Для чего понастроили вокруг своих хижин ловушки и укрепления? Разве кто-то воюет с ними?
— Они боятся самих себя. Они боятся тех, кто по их вине превратился в обглоданные скелеты. У них слишком много врагов в нашем лесу.
Шарктан отвечал кратко. Одно, редко два слова. Арлану приходилось самому достраивать начатые им фразы.
Но, кажется, понимали они друг друга неплохо.
Первая схватка началась, когда до поселка оставалось несколько сотен метров. На открытой вырубке их поджидало человек двадцать пурлов с топорами и пиками в руках. С дикими криками они бросились навстречу катящейся серой волне лалам, и сразу же начался бой.
Длинные челюсти лалам работали как стальные капканы. С лязганьем они на мгновение смыкались на очередной жертве, и одного удара этих страшных челюстей было достаточно, чтобы рассечь тело нападавшего.
Кровь хлестала фонтанами из страшных ран. Среди пней валялись человеческие головы и руки.
Но и лаламам приходилось несладко. Хотя от большинства ударов их спасал костяной панцирь, прикрывавший спину, многие из лалам были уже ранены. Врагов оказалось слишком много. Из леса на помощь передовому отряду вывалилось еще несколько десятков пурлов, до этого сидевших в засаде.
Продвижение вперед замедлилось. Арлан знал, что, если они остановятся, им несдобровать. Длинные пики пурлов позволяли наносить удары, прежде чем до нападавших добирались страшные челюсти. К тому же у врагов было много коротких метательных копий, и они умело использовали их с дальнего расстояния. Как только какая-нибудь лалама вырывалась из общей свалки, на нее обрушивался целый град дротиков.
Вскоре Арлан понял, что их заманивают в ловушку. Вырубка впереди сужалась и упиралась в сплошную стену из колючих лиан, за которой наверняка прятались метатели. Перед этой стеной лаламы вынуждены будут остановиться и окажутся совершенно беспомощны перед копьями неприятеля.
