Ольга.
Видение исчезло, растаяв в глубине моего разума.
Оля.
Я поднял голову. Встал, наклонился и, подобрав два валявшихся у самых моих ног патрона, перезарядил пистолет.
Две пули. Две пули против целого центнера свинца, который готовы обрушить на меня засевшие в доме прихвостни Долышева.
Две пули. Мне хватит и одной, чтобы наградить немца тем, что он заслуживает, посылая вместо себя на смерть эту девчонку. Ведь он не мог не понимать, что я способен положить половину здешних охранников, если дойдет до дела. Почему же он укрылся за их спинами? Почему не вышел навстречу?
Сейчас я все выясню. Раздам всем сестрам по серьгам.
Я должен пройти свой путь до конца.
Обуреваемый холодной ненавистью и чувствуя, как наполняются неподъемной тяжестью кольца на моей руке, я шагнул вперед и вышел в ярко освещенный коридор, сразу же заметив стоящую метрах в пяти от меня человеческую фигуру. Я знал, кто это. Я сразу же узнал его. Альберт. Тот, за кем я пришел.
Он стоял спиной ко мне и, кажется, не видел меня. Или, возможно, делал вид, что не знает о моем присутствии.
Можно было просто поднять руку и выстрелить, но я не мог. Даже такие уроды, как этот, не должны умирать от удара в спину. А еще я хотел видеть его лицо, прежде чем он поймет, что смерть пришла за ним.
– Повернись, – окликнул я его. – Повернись…
Глава 16– Я тебья ждал.
– Знаю. Тебя предупредил тот пацан, которого мне следовало пристрелить на месте.
Альберт медленно покачал головой и ухмыльнулся:
– А вот и ньет. Менья предупредийль Роман. Он зналь, что ты прийти сюда. И велель мне ждать.
– Да хоть папа Карло. Ты ждал меня. Я пришел. Чего же ты теперь ждешь. Давай, попробуй поднять свой автомат, и я со спокойной совестью разнесу тебе мозги.
Проклятущий немец только улыбнулся:
– Нье совсем я поняль. Кто есть папа Карльо? Мнье это имя не знакомьйо.
– Не важно. Давай! Чего же ты ждешь? Стреляй. И я клянусь богом, что убью тебя.
– Нье будь такой самоуверенний. У менья – это. – Альберт похлопал по висящему на плече автомату. – А у тебья всего лишь пистльет с двумья патронами.
Видимо, я все же позволил удивлению просочиться наружу, потому что он соблаговолил пояснить:
– Я видель, как ты заряжайл его. Смотрейл в щелочку.
Я нахмурился. Видел и не выстрелил? Почему? Он же мог подловить меня безоружного и практически беззащитного. Почему он не стал стрелять?
Очевидно, я чего-то не понимаю.
– Поймьи, Антон, я нье имею ничего противь тьебя. Я просто выполняль приказ Романа. Я нье мог сделать иначе, особьенно в свьете того, что он сделаль с госпожой Саччи после того, как она выпускаль тьебя на волю. Но это нье значить, что я одобряль его действия.
– Саччи? Олия Саччи? – Я поджал губы и незаметно пододвинулся к стене, чтобы на нее опереться – стоять становилось почти невмоготу. Ноги подгибались.
Почему он не стреляет? Почему пытается что-то мне объяснить? Тянет время? Возможно. Но я тоже ничего не имел против этого… Отдохнуть немного. Собраться с силами.
– Нью да. Он же убиль ее. Своими рюками. Обвиниль в измене и убиль. Мисс Олия мертва. И Фьодор мертв. И Ши Чен мертв. Перишел мертв. Почти все наши мертвы. И Старое Братьство. Там тожье самое. Астон мертв. Гротт мертва. Шимусенко почтьи мертв. Нас, носьящих, остьялось только пятеро. Из семнадцатьи. А где остальные? А остальные тю-тю! Вот.
– Ну и зачем ты мне это сказал?
– Затьем, чтобы ты зналь, что нье все готовы идтьи за Романом на смерть. Я нье хочу умирать. Я хочу жить.
– Если бы хотел жить, не связывался бы со мной, – негромко буркнул я себе под нос.
Если Альберт и расслышал, то не подал и виду.
– Трюдный язык, – вздохнул он. – Тяжьельо говорить. Ты нье знаешь немецкий или английский?
Я молча помотал головой. Он что, возомнил меня гением? Я не уверен, что русский-то знаю, а уж английский или немецкий…
– Испанский? – с надеждой в голосе спросил Альберт.
– Только русский, – бросил я, перекладывая неподъемно тяжелый пистолет из руки в руку. Черт… Сейчас бы лечь и больше никогда-никогда не вставать.
– Пльохо. Тогда буду говорить корочье… Я хочу, чтобы ты всталь с нами вместье. Чтобы помог нам…
– Что? – Я издевательски усмехнулся, услышав именно то, что и ожидал. – Ты хочешь, чтобы я встал на сторону Обновленного Братства? После того, что сделал со мной Долышев? После того, как ваши люди стреляли в меня не один, не два и даже не десять раз? После того, как я своими руками убил Рогожкина? Ага, щас! Разбежались!
– Ньет-ньет. Ты не поньять меня! Не Братьство. Не Роман. Только я, ты и есчо один чьеловек из Старого Братьства, с которьим я связаться вчера. Он соглаеьен, что нашье дело пльохо. Он соглаеьен, что Романа нужно остановьить. И я хочью, чтобы ты помог нам.
Вот этого я никак не ожидал. Это просто… невероятно. Если он не врет, то значит, в сплоченных рядах Братства Долышева уже зреет маленький заговор. Угу. Как я могу это использовать? И могу ли вообще?
А Альберт продолжал разоряться, что-то доказывая и все больше коверкая русский язык. Я пытался одновременно слушать его и размышлять о своих бедах. И поэтому, что вполне очевидно, не добился ни в том, ни в другом особого успеха.
Я только уяснил, что в рядах Братства царит разброд. Узнал, что расколовшаяся десятилетие назад на две примерно равные части организация теперь семимильными шагами движется к неминуемому концу, распадаясь на все более мелкие составляющие. Отделившийся после смерти Астона североамериканский регион уже вообще открыто наплевал как на Старое Братство, так и на Обновленное. Сейчас там действует нечто вроде крупного международного объединения, которое, согласно прогнозам, года через два неизбежно распадется еще на десяток частей, мутировав в обычные мафиозные структуры. Я узнал, что потеряна связь с отделениями Братства в Индонезии, Австралии и Новой Зеландии. Что там творится, сейчас никто не знает. Да и не старается узнать, так как даже в Европе – историческом сердце Братства удается поддерживать порядок лишь ценой громадных усилий.
Услышал я и то, что на сегодня в живых осталось только пятеро носящих. Одно из названных мне имен я раньше слышал, но, к счастью, не имел удовольствия встречаться с этим человеком лично. Потом чернокожий Майк Кохен. Сам Альберт. Долышев. И я. Все. Остальные мертвы, либо навсегда выбыли из игры.
В результате череды беспорядочных стычек и нескольких хирургически выверенных ударов обе стороны потеряли также и практически весь командный состав посвященных.
Уничтожены исследовательские центры недалеко от Женевы. Даже святая святых – архивы Старого Братства пали жертвой этого конфликта, бесследно сгинув в огне.
