То, что о побережье Хирогрейва говорилось как о «фронте», подразумевало, что зеленокожие не смогли походя расправиться с защитниками, как, вообще-то, ожидала графиня.
— Воющие Грифоны вернулись и вступили в бой, — доложил камергер. — Говорят, что они оставили преследование Черной Чаши.
— Воющие Грифоны? — Графиня против своей воли почувствовала надежду. — Откуда ты знаешь?
— Капитан Дарион пусть и ненадолго, но вышел на связь с властями улья, а затем ему надо было продолжать бой. Вам знакомо это имя?
— Да. Он был одним из подчиненных лорда Мерчано.
— Боюсь, госпожа, что лорд Мерчано, по всей видимости, пал.
Графиня опустила взгляд на неровное металлическое покрытие крыши.
— Значит, Империум потерял одного из величайших героев. Да оплачет его душу Император. А что насчет зеленокожих?
— Воющие Грифоны обрушили на их головы все свое войско. Предводитель орков убит. Судя по архивам, зеленокожие славятся своей клановой приверженностью и тем, что любят воевать между собой. Капитан Дарион уверяет, что, лишившись вожака, орда лишится и управления. Впрочем, с ними придется еще повоевать. Воющие Грифоны организуют оборону берега. С ними прибыли и остатки 901-го штрафного легиона. Я позволил себе вольность и распорядился направить туда подкрепление из всех ульев. Но конечно же, приказ еще требует вашего одобрения.
— Почему бы и нет, — отмахнулась графиня. — Считай, что ты его получил. — Затем она посмотрела камергеру прямо в глаза. — Скажи, мы сможем победить?
— Вполне возможно, госпожа.
Графиня вздохнула. В ее памяти вспыхнули образы всех тех долгих военных лет, усилий по возрождению дома Фалкен и раны, навсегда оставшейся в истории Ванквалиса. Даже при поддержке Грифонов, даже победив, этот мир вновь познает страдания. Впрочем, страдания были заложены в саму природу этой Галактики. Надо быть сильной. Кроме графини, у этих людей ничего не осталось.
— Слышно что-нибудь от Совелина? — спросила она спустя некоторое время.
— Его укрепления были разрушены. Сам он, скорее всего, погиб.
— Понятно. А что с Черной Чашей?
— Капитан Дарион не слишком распространялся на этот счет. Судя по всему, ее Носители не прилетали, и мы получили ошибочное предупреждение. Полагаю, все дело в той неразберихе, что последовала за вторжением.
— Бедный маленький Совелин, — печально покачала головой Исменисса. — Я так переживала за него, когда он был ребенком. Совсем не был похож на настоящего Фалкена.
— Госпожа, поскольку лорд Совелин уже мертв и учитывая ложную информацию о появлении Черной Чаши, мне кажется уместным…
— Неужели ты полагаешь, что я назначу его козлом отпущения? — спросила графиня.
— Помилуйте, не в моем чине делать такие предложения, — невозмутимо ответил камергер. — Но, учитывая явственное недовольство населения, с нашей стороны имеет смысл дать кое-какие ответы, которые устроят и людей, и парламент на время, которое потребуется для полного расследования.
Исменисса внимательно посмотрела на слугу. Небольшого роста, с ничем не выделяющейся внешностью человечек, морщившийся сейчас на ветру, может, и не производил особого впечатления, но за свою долгую службу уже не раз выручал графиню мудрым советом в тяжелых ситуациях. И теперь, когда в Палатиуме погибла почти вся ее родня, камергер, пожалуй, оставался единственным, кто был достаточно умен и верен, чтобы помочь ей в делах.
— Полагаю, я могу доверить тебе право решать подобные вопросы, — произнесла она. — Мне же следует заняться управлением. Начинается новый этап войны, и гражданам Ванквалиса необходимо увидеть того, кто способен повести их за собой. И похоже, я осталась единственным подходящим кандидатом.
— Как скажете, госпожа, — скромно кивнул камергер.
— Война будет долгой. Зеленокожие, быть может, никогда уже не уйдут. Мне остается только надеяться, что я подхожу для этой работы.
— Я верю в вас, госпожа.
— Теперь должны поверить и остальные. — Графиня развернулась, чтобы подняться на яхту и покинуть шпиль. — Я обязана отправиться к побережью. Даже если мы сможем сейчас утопить орков в море, уйдут годы, прежде чем мы очистим от них джунгли. И скорее всего, я уже не дождусь того дня. Но моя обязанность сделать все мыслимое, чтобы спасти планету. А ты пригляди за моими городами, пока меня не будет. Излечи раны, оставленные этим нашествием, пусть Хирогрейв обретет еще и надежду, помимо страха.
— Будет исполнено, госпожа, — произнес камергер, провожая взглядом графиню, поднимающуюся по сходням.
Годы. Десятилетия. Графиня не была такой дурой, чтобы верить, будто орки уже побеждены. Но если капитан Дарион и в самом деле был достоин занять место Мерчано и если люди Хирогрейва возьмутся за оружие, чтобы возродить ванквалийских Стражей, то планета вполне еще могла оправиться от разрушений.
Она рассеяно потрепала по голове одного из своих драгоценных детишек, а после люк захлопнулся за ее спиной и яхта легла на курс к далекому побережью.
Много часов спустя после того, как Сарпедон восстановил право быть магистром ордена Испивающих Души, на летной палубе, возглавляемая капелланом, прошла похоронная церемония. Тела Евмена, а также всех тех Испивающих Души, кто погиб, сражаясь за «Сломанный хребет» против Воющих Грифонов, были торжественно преданы космосу. Когда, разворачиваясь спиралью, их гробы полетели прочь от корабля, Иктинос прочел молитву, обращенную к Рогалу Дорну и Императору, прося принять павших в ряды защитников Человечества, чтобы в конце времен, когда свершится финальная битва против сил Хаоса, Испивающие Души сражались бок о бок с великими героями прошлого.
Весь орден собрался, чтобы проводить погибших товарищей. Сарпедон молчал, слушая молитвы, возносившиеся за каждого умершего брата.
Теперь, когда Копье Души было снова заперто в оружейной, а психосиловой посох сломан, Сарпедон вооружился топором Мерчано. Этим оружием он и отдавал последние почести вылетавшим в космос гробам. Среди собравшихся космодесантников не было только тех, кто покинул орден. В основном это решение было принято скаутами, включая отряд Гекулара.
Как только с церемонией было покончено, Иктинос отпросился, чтобы помолиться за души погибших и погрузиться в медитацию, дабы обдумать события битвы за Ванквалис и второй Войны Ордена. Сарпедон отпустил его, и капеллан оставил скорбящих братьев.
Но Иктинос решил не возвращаться ни в свою келью, ни в небольшую часовенку, где обычно обучал духовным дисциплинам свою стаю. Вместо этого он направился в глубины «Сломанного хребта», в полузатопленное святилище, которое держал в тайне от остального ордена.
Святилище давно забытого божества явно никто не тревожил с тех самых пор, как Иктинос последний раз побывал здесь. Подойдя к алтарю, он бросил взгляд на распечатки, сделанные следящим оборудованием. Капеллан не испытал особых эмоций, когда увидел, что показатели жизни превратились в сплошные ровные линии.
