Дотти выпучила глаза:
– Мы переезжаем в Данию?
– Да. Продаем всё и перебираемся в Европу. Сейчас же.
Щеки Дотти заалели нервозным румянцем.
– Что, даже кресла? Я только что купила мебель.
– Милая, Европа славится мебелью. Это, между прочим, европейские кресла.
– Дерек, а как же твоя карьера?
– Я знаю, что делаю. Милая, разумным людям бессмысленно не заводить детей. С какой стати я буду голосовать против своего будущего? Нам нужна всего лишь верная стратегия. И я ее выбрал. Ты будешь ходить на работу. Я посижу дома с детьми.
– Правда?
– Да.
– И ты пойдёшь на такую жертву?
– Какую жертву? Я хочу иметь двоих детей. Мне это будет полезно. Расширит горизонты. Я что, гвоздями к Вашингтону прибит? На клавишу «ВВОД» я могу нажимать где угодно.
День рождения был у Вана, а в утешении нуждалась Дотти. Он осыпал ее ласками. Это помогло. Когда они валялись в кровати вместе, Дотти ещё плакала, но от счастья. Ван молча смотрел в потолок.
Это был верный шаг – убраться из Вашингтона. Непрямой подход, совсем по Лиддел-Гарту, совсем по Сунь-Цзы. Когда власть избегает тебя, шаг в сторону подманивает ее обратно.
Дотти не стоило об этом знать, но в нынешней администрации было слишком много таких, как он, неприкаянных. Теперь, когда Ван на поразительных контрпримерах узнал кое-что о здравом и компетентном управлении, он ясно понимал, что «война с террором» была лишь новым воплощением е-бума. Столь же бурным, столь же неистовым и столь же недолговечным. Только пребывающее в отчаянии и подвинутое умом правительство могло пригласить доктора Дерека Вандевеера в солдаты.
И всё же именно солдатом он и стал. Что ещё удивительней – он начал понимать войну. Шрамы его доказывали это. Он стал одним из тех, кому под силу менять судьбу мира систематическим применением насилия.
Он стал профессионалом. Но его профессия всегда будет колебаться на грани бытия. Ремесло киберсолдата заключается по большей части в ожидании. Непрямой подход, как любил выражаться Лиддел-Гарт. Утечка информации. Путч под ковром. Терпеливое преследование. Сравнение баз данных. Кибернетическое сатори. Мгновенный сокрушительный удар. И незримый отход. И вновь ожидание.
«Война с терроризмом» была всего лишь фазой перевозбуждения и, как мыльный пузырь е-бума, вскоре должна была лопнуть, раздутая собственной рекламой. И когда это случится, полезнее будет стоять в стороне от рычагов власти. Быть, допустим, неприметным домохозяином в далекой Европе. Растить двоих ребятишек.
Два дня спустя, покуда Ван наблюдал, как идет аукцион с его пожитками на eBay, зазвонил телефон.
– Вандевеер слушает.
Голос в трубке звучал отстраненно и гулко.
– Ван? Тебе привет из прошлого. Это Джимми Мэтсон! Помнишь меня? Мы раньше работали вместе:
Ван задумался. Голос показался ему знакомым, прежде чем память дала подсказку. Конечно. Джимми Мэтсон из «Мондиаля». Его заместитель в лаборатории. Почему Джимми из «Мондиаля» не сказал попросту: «Это я, Джимми из "Мондиаля"»? Конечно, понял Ван. У Джимми были причины умалчивать об этом. Никто из работников компании больше не упоминал ее имени.
– Конечно помню, Джимми. Как дела?
– Я только что в твоем блоге читал, что ты собираешься перебраться в Данию! Ну так я уже здесь, в Швейцарии!
– Как так?
– У меня здесь работа, что-то вроде комитета по связям… ВОИС, и Всемирный союз связи… плюс несколько человек из ВТО… ну, в двух словах этого не объяснишь, Ван, но со стратегией тут полная труба.
– А ты попробуй.
Джимми вздохнул в трубку.
– Ван, я так жалею, что меня не приняли на то замечательное место, которое ты мне прочил в БКПКИ. Но федералы меня не взяли – должно быть, неблагонадежен… В общем, на глобальном уровне тут просто катастрофа… Ты не поверишь, что творится в Женеве за кулисами… Французы и немцы просто злобой исходят на американскую гегемонию, обложили нас по всем дипломатическим каналам… Все делегаты друг друга ненавидят, Ван. Ненавидят друг друга, говорят на разных языках, и все они продажны. Плюс к тому ни один из них понятия не имеет, в чём технически заключается задача комиссии. Это самое скверное. Занять пост технического директора у них некому.
– Понятно.
– Я почему-то сразу о тебе подумал. Я хочу сказать, это место в межправительственном органе – оно, конечно, не для специалиста твоего калибра, но страховка по здоровью есть и служебная квартира неплоха… Здание центрального комитета выходит прямо на озеро. Очень красиво. Этого у них не отнимешь.
– Ищут, с кем пободаться, – заключил Ван.
– В общем, да. Официально на эту должность требуется администратор с техническим образованием, опытом работы в частных международных телекоммуникационных предприятиях, который занимал высокие посты в правительстве ведущей державы. Загвоздка только одна. Нет кандидатов. А если бы и были… В общем, ни один человек на свете, который удовлетворяет всем требованиям, не станет связываться с комитетом. Тут уже позиционная война идет.
– Я удовлетворяю. И я привычный.
– Должен тебя предупредить, Дерек, предприятие это совершенно безнадёжное!
– Надежда – это не чувство, Джимми. Надежда – это не вера в благой исход дела, а убеждённость в том, что наши дела имеют цель и смысл, каким бы ни был исход.
Джимми долго молчал, а потом изменившимся голосом поинтересовался:
– Ван, и давно ты читаешь Вацлава Гавела?
– О, – отозвался Ван, – президент Гавел уже давно стал моим любимым автором.
– Ты можешь вылететь сюда как можно быстрее? Я хочу сказать, прямо сейчас.
– Мне придется постоянно мотаться в Данию.
– В Европе превосходные железные дороги, – заметил Джимми.
– Ладно. Ты обо всём договорись. Со мной будет маленький ребенок, так что закажи для меня два билета.
– Хорошо. Ближайший рейс – подойдёт?
