Это представление, по-видимому, относилось ко всем, кто присутствовал в помещении. Далее он обращался уже исключительно к Тёкк:
— Теперь они знают, кто я. Что ж, продолжай заниматься пробуждением сестрицы. Я разрешаю.
Тёкк потемнела.
— Ты и всадникам Смерти представился подобным образом? — спросила она.
Локит улыбнулся и направился к алтарю. Явившиеся с ним воины остались у входа. Все положили костлявые руки на рукояти мечей. Теперь никто не сможет покинуть храм. Тёкк глянула на Вафтруднира, у нее даже от сердца отлегло. Что ни говори, в первое мгновение, когда в кумирню ворвался Локит, она испытала давно забытый ужас.
— Доброе утро, сестричка, — обратился мертвец к распятой девушке.
Он погладил ее по волосам. Гутрун, почувствовав его прикосновение, невольно содрогнулась. Локит, не обращая внимания, нежно провел ладонью по ее телу.
— Ты знаешь, сейчас и в самом деле утро, скоро взойдет солнце. Это очень символично, не так ли? В твоей жизни тоже наступает рассвет. Ты возрождаешься в новом качестве или, как сказала Тёкк, пробуждаешься в новом облике.
Гутрун плюнула ему в лицо, но не попала.
Локит замахнулся, чтобы ударить ее.
— Не смей прикасаться к ней! — возмутилась Тёкк.
Локит засмеялся, опустил руку и похлопал девушку по животу. Затем взглянул на Тёкк и улыбнулся:
— Можешь продолжать.
— Он хочет убить нас обоих! — воскликнула Гутрун, обращаясь к Тёкк. — Ни в коем случае не начинай церемонию в его присутствии. Он принудит тебя прекратить излечение, ты не сможешь вырвать кинжал из моего сердца. Как ты оправдаешься перед Хель? Он же обречет тебя на казнь!
— Глупости, Гутрун! — внезапно озлобилась Тёкк.
— Я много дней провела в его компании. Мне известны его мысли, Тёкк. Пожалуйста, прислушайся. Раскрой наконец глаза. Не доверяй ему. Прикажи ему убраться. Если сможешь…
— Кого ты слушаешь, Тёкк? — усмехнулся Локит. — Как ты можешь не доверять мне, кто всегда был плотью от плоти Матушки Хель и беззаветно предан ей? Или эта сучка тебе ближе? Может, ты жалеешь ее?
— Вафтруднир, — приказала Тёкк. В следующий момент она взглянула прямо в глаза Локита и продолжила:
— Не позволяй никому вмешиваться в мои действия. Ты понял, никому!
— Ясно, госпожа.
Локит, усмехнувшись, отошел от алтаря.
Тёкк изо всех сил боролась с дурью, вдруг затянувшей ее мысли. Отчего вся эта смута? Неожиданно в голове родилось: «Нет никаких причин откладывать начало. — Затем уже настойчивее:
— Локиту можно доверять».
Тут же всякие сомнения исчезли. Неожиданно стоявший в углу Локит засмеялся. Тёкк с некоторым недоумением глянула на него. Тот жестом показал, дескать, продолжай, уже молчу.
Тёкк повернулась к алтарю, взглянула на кинжал с вороненым лезвием, испещренным рунами, лежавший рядом, на пьедестале. Серебряный череп блеснул на головке эфеса. Ведьма взяла ритуальное оружие и поднесла поближе к глазам Гутрун.
— Вот талисман, который разбудит тебя.
Она поводила кинжалом над телом Гутрун, потом коснулась острием левой груди, как раз напротив сердца. Нажала, и маленькая капля крови выступила на коже. Затем служительница Хель сунула обагрившийся кровью кончик лезвия в рот, облизала его и начала напевать заклинания. При этом кинжалом выписывала в воздухе тайные руны.
Гутрун отчаянно забилась, зазвенели цепи. Потолок храма, открывавшийся перед ней, был разукрашен многочисленными изображениями убийств и сценами посмертного разложения тел. Бесчисленные черепа, обрамлявшие фрески, насмешливо наблюдали за ней. В их пустых глазницах не было и капли милосердия. Казалось, они с нескрываемой радостью следили за совершением обряда. Зазвенели цепи, сковывавшие Вельгерт и Торфинна, тоже попытавшихся освободиться от кандалов.
В зале вновь поплыл шумок. Голоса становились все громче, все настойчивее, наконец послышались нетерпеливые выкрики, и Тёкк, наконец, подняла кинжал. Показала его собравшейся толпе, затем повернулась к Гутрун.
В кумирне воцарилась мертвящая тишина. В глазах Тёкк заиграли багровые огоньки, затем с каждой новой руной, с каждым новым взмахом кинжала они стали разгораться все ярче. Руны, до того слабо вспыхивавшие в воздухе, теперь перестали гаснуть, а продолжали гореть багровым огнем. Гутрун отчаянно вскрикнула:
— Нет!
Раз за разом она продолжала выкрикивать, пыталась оказать сопротивление ритуалу, что должен был свершиться с минуты на минуту. С безумной яростью задергались Вельгерт и Торфинн. Вафтруднир внимательно следил за Локитом и всадниками Смерти. Мертвец не обращал на него ни малейшего внимания. Он во все глаза следил за церемонией, при этом холодно улыбаясь. Неожиданно он взмахнул рукой, всадники Смерти напряглись, и в следующее мгновение Тёкк глубоко вонзила кинжал в сердце Гутрун.
Глава тридцать четвертая. ШТУРМ
Сердце Песни Крови пронзила острейшая боль, она громко вскрикнула и резко качнулась в седле.
Гримнир, бросившись к ней, успел подхватить её.
Боль прошла так же быстро, как и возникла.
— Со мной… — воительница, глубоко вздохнув, договорила. — Все в порядке. Меня будто ударили в сердце и… — Она не смогла продолжить фразу — стон вырвался из ее груди, она вновь схватилась за сердце, снова громко вскрикнула.
— Гутрун! Что-то случилось с Гутрун, — она торопливо убеждала оказавшихся рядом Гримнира, Хальд, Харбарда и Ульфхильду. Слезы хлынули из ее глаз. — Фрейя, помоги ей и мне! Похоже, мы опоздали. Она… мертва.
Никто ей не ответил.
Солнце уже встало, но небо едва посветлело. Все вокруг было затянуто тучами. Песнь Крови глянула на товарищей.
Все по-прежнему молчали. Все уже было сказано, план атаки выработан, войско поделено на отряды. Минутная задержка уже ничего не могла изменить, и Песнь Крови тоже согласилась с этим. Ульфбьерны должны были атаковать замок снаружи, обернувшись зверями. Когда они нападали в зверином обличье, никакие стены не могли их удержать. Остальным необходимо проникнуть в замок через тайный ход, которым Хальд удалось бежать. Этот отряд, состоявший из простых смертных, имел мечи Фрейи и покрывало с кровью Тора, с помощью которого Хальд надеялась открыть любой замок и скрыть присутствие нападавших от всепроницающего взгляда Тёкк.
Песнь Крови взяла себя в руки, выпрямилась в седле.
— Будем действовать, как задумано, — объявила она.
В ее голосе громовыми раскатами заиграли гнев и ярость. Она тешила себя надеждой захватить Тёкк живой и добраться до ее сердца.
Тёкк вырвала кинжал из груди Гутрун и тут же начала выкрикивать исцеляющие и возрождающие к жизни заклинания, вычерчивая в воздухе соответствующие огненные руны. Положив руки на рану, из которой хлестала кровь, она сосредоточила взгляд на руках.
