Лиза, изрядно отощавшая от персикового питания, тут же стремглав бросилась к Ольге Витальевне.
— Они там рыбой обжираются, а мы? — жалобно воскликнула она.
Сообщив эту новость, она поспешила дальше. Читавшая книгу Лариса вздрогнула от ее резкого с визгливыми интонациями голоса.
— Рыбы наловили и тайком вкуснятиной под одеялом лакомятся! — взбунтовалась Лиза, заглянув к ней в комнату.
Потом:
— Алешка-то с Юлькой рыбу едят, а мы слюной давимся! — Эта тирада адресовалась Наде.
Вскоре вся честная компания собралась на месте преступления. Орудие преступления — ковшик, на дне которого еще плавали в серой жидичке три обглоданные тюльки и два розоватых креветочных панциря, — находилось тут же.
Юля испуганно приподнялась на локте, когда в комнату ввалилась компания разгневанных женщин, предводительствуемая Лизой. Алена мужественно заслонила спиной подругу.
— Ничего себе! — возмутилась Надя. — Сама всех подговаривала объявить бойкот, а сама втихомолку нажирается…
— Ну, мы не ожидали от вас такого, Юля! Как вам не стыдно! — Если бы Юля находилась на службе в компании «Насос трейд», она бы немедленно услыхала решительно-ледяное «Вы уволены!».
— Ярые борцы за правду часто попадаются на мелком воровстве, — ехидно усмехнулась Лариса.
— А еще они меня обвиняли, что я золотых рыбок ела! — мстительно припомнила Лиза. — А сами-то, сами! Небось каждый день животы набивают!
Алена стояла, понурив голову и вытянув вдоль тела длинные мосластые руки.
— Но я хотела, как лучше… Юле так плохо, она почти не встает…
Юля гневно сверкнула глазами и тихо спросила, обращаясь к подруге:
— Ты же сказал, что еды хватило всем! Как же так, а?
Та в ответ только ниже склонила голову. Алене было стыдно и больно, но не потому, что она скрыла добычу от остальных, а потому, что теперь Юля наверняка откажется брать у нее пищу и, следовательно, будет все больше чахнуть, угасая на глазах.
— Ну и что! — воскликнула Алена, неожиданно переходя в наступление.
— Сами вы хороши! Каждый для себя старается, а для других только на словах.
Можно подумать, Лиза, ты у нас без греха. А кто обещал за свое освобождение папочкин капиталец? А? Помнишь, два дня назад?
Лиза слегка стушевалась, но тут же нашлась:
— Ха, подумаешь! А разве я одна?
— А кто еще? — ошеломленно прошептала Юля.
— Наша праведная Ольга Витальевна тоже торговалась недавно. И мотоциклистка предлагала ножки расставить, только бы ее с острова выпустили. Я все, все слышала!
— Как, и вы, Ольга Витальевна? — изумилась Юля. Ольга Витальевна густо покраснела, но все же нашла в себе силы для оправдания:
— А разве я одна? Вот и наша бескомпромиссная Лариса тоже не побрезговала переговорами с бывшим супругом. Даже в любви клялась!
Женщины пристыженно замолчали, угнетенные собственным падением и разочарованные моральной слабостью других. Такая густая, плотная и напряженная тишина сгустилась в комнате, что стало трудно дышать.
— Надо сдаваться, — первой нарушила молчание Алена. — Больше ждать нельзя. Мне-то все равно, но вот Юля…
— Мне, в общем-то, тоже все равно, но Юлечку действительно жалко, — согласилась Лариса, пряча глаза.
— Придется спасать бедную Юлечку! — вздохнула Ольга Витальевна.
— Конечно, чего уж выкобениваться, давно пора! — Это, конечно, Надя. — Юлька вон уже на скелет похожа, краше в гроб кладут.
— Между прочим, я давно это предлагала, только меня не слушали! — гордо заявила Лиза, довольная тем, что все наконец убедились в ее правоте. И добавила для приличия:
— Но, конечно, мы сделаем это только для Юли!
Однако виновница небывалого единодушия внезапно заартачилась.
— Не надо! — заявила она. — Вы не должны ничего делать только ради меня. Не обращайте на меня внимания, поступайте, как считаете нужным. Я еще продержусь немного. Ведь я ела эту рыбу только потому, что Алена сказала, что вы уже сыты.
— Ну, что ты, что ты! — наперебой закричали дружные голоса.
— Мы не можем спокойно наблюдать, как погибает человек! К тому же, мы не для тебя стараемся, но и для себя тоже. Правда, девочки?
— Да-да, конечно! — одобрительно загудели голоса.
Наконец согласие было получено. Преодолевая головокружение и слабость, дружная компания, кроме оставшейся в постели Юли, гуськом направилась в холл, пряча друг от друга глаза.
Щелкнул пульт телевизора.
— Мы просим прощения! — Слова выдавливались из горла тяжело, точно засохшая паста из тюбика. — Пожалуйста, простите нас! Мы были не правы! Мы поняли свою ошибку! Мы согласны на все!
Хозяин по ту сторону экрана легким кивком принял извинения. Экран погас. И сразу же зажегся свет и захлестала вода в раскрученных кранах, грозя затопить пол, на кухне послышался знакомый гул, и продуктовый лифт, жизнерадостно подвывая, спустился вниз.
Пока Ольга Витальевна распоряжалась приготовлением диетического ужина, который должен был поддержать угасавшие силы, но ни в коем случае не отяжелить желудок, чтобы не подорвать здоровье, Надя что-то прошептала Ларисе на ухо. Та согласно кивнула:
— Да, пожалуй, пригласи его… Это будет выглядеть, как жест доброй воли.
И Ольга Витальевна согласилась с ее предложением, и Алена… А Лиза, та была просто в восторге!
И наконец, делегированная всеобщим молчаливым согласием, Надя направилась в холл. Остальные нерешительно следовали за ней.
— Мы приглашаем вас сегодня на торжественный ужин!
Изображение на экране не торопилось с ответом.
— Мы очень, очень вас просим, — сжимая руки на груди, промолвила Надя с внезапной пылкостью.
— Действительно, Игорь, хватит от нас скрываться, мы не кусаемся, — кокетливо улыбнулась Лариса, а Ольга Витальевна рассудила:
— Худой мир лучше доброй ссоры.
— Конечно, мое мнение для вас ничего не значит, — начала было Алена и смутилась. — Но… Приходите!
Юля ничего не сказала, потому что, выпив немного разбавленного молока, она лежала в постели и думала о том, когда же их мучения наконец закончатся. Ведь еще Соломон когда-то сказал: «И это пройдет…»
— Пожалуй, перенесем нашу первую встречу на завтра, когда вы будете в лучшей форме, чем сейчас, — наконец милостиво улыбнулся хозяин острова и мягко заметил с экрана:
— Я рад, что недоразумения между нами закончились. В наших отношениях наступает новая эра, эра любви!
Однако недоразумения только начинались.
— Слушайте, нам надо поговорить, — воровато оглядываясь, проговорила Надя, бочком входя в комнату Ларисы. — Пойдемте в сад…
