— Ну не тяни же, Кронберг.
Валманн остановился. Рюстен прошел несколько шагов, а потом повернулся и посмотрел назад. Валманн дал ему сигнал подождать.
— Помнишь, я сказал, что лицо, получившее степень защиты «совершенно секретно», или код «шесть», по всей вероятности, — свидетель, жизнь которого под угрозой, например, по делу, где на карту поставлена безопасность страны, и поэтому этот человек находится под защитой?
— Конечно, помню.
— Тут есть еще одна категория людей.
— Какая?
— Я не знаю, актуально ли это в нашем деле. Это касается также лиц, получивших новую идентичность после того, как они сделали операцию по смене пола.
— Ага… — ответил Валманн. Кусочки мозаики становились на место как долларовые значки в игровом автомате, когда срываешь весь банк. — Спасибо, Кронберг. Я у тебя в долгу!
На Эстрегате рождественское настроение было слабым отблеском яркого карнавала, царившего всего в нескольких сотнях метров. Здесь все украшение сводилось к простой рождественской звезде в одной витрине, ступенчатом подсвечнике в другой и красному бегущему оленю в третьей. Окно слева от входа в квартиру номер 15Б не было украшено, но в квартире горел свет.
Валманн и Рюстен зашли в коридор и позвонили. Прошло некоторое время, и дверь открылась.
Эдланд, видимо, только что вышел из душа — в рубашке и джинсах, босиком, с мокрыми волосами. Валманн вновь отметил про себя, что этот человек чем-то его притягивал, и это его смущало и раздражало.
— Что вам угодно?
Его взгляд при виде посетителей не выражал ни нетерпения, ни испуга, а только легкое смущение.
— Мы пришли просить вас о помощи, — ответил Валманн и попробовал спокойно взглянуть Эдланду в глаза.
— О чем идет речь?
— Помогите нам разыскать некоторых лиц.
— Полагаете, я смогу?
— Мы так думаем.
Валманн не стал пускаться в дальнейшие объяснения. Полицейские невозмутимо наблюдали, как нетерпение искажает доброжелательное и самодовольное лицо Эдланда.
— И кого же это?
— Начнем, пожалуй, с некой Эльсе Эллингсен. В последнее время она работала горничной в семье Далбю.
Эдланд молчал, только пристально смотрел на них. Затем он хихикнул, прикусил губу, опустил глаза, покачал головой и снова хихикнул.
— Может быть, позволите нам войти? — произнес Рюстен своим спокойным голосом. — Ведь вы же понимаете, что нам есть что обсудить.
36
— Вы знаете, что это такое?
Валманн вытащил из желтого пакета, который принес Рюстен, толстую книгу в переплете.
Эдланд бросил взгляд на книгу и пожал плечами. Он узнал ее.
— Это Библия Агнара И. Скарда.
— Да неужели?
— Совершенно точно.
— Мне кажется, что все Библии одинаковые. Не вижу разницы.
— Эту книгу нашли на том самом месте, которое вы указали, прямо около стула, где сидел Агнар Скард, когда застрелился.
— Разве я что-нибудь об этом сказал?
— Ну, может, не совсем прямо, но вы сказали, что Скард пробовал найти утешение в Библии, прежде чем решился покончить с собой.
— Он же был религиозный.
— Да, и еще он был в отчаянии. Он знал, что его жизнь висит на волоске. А вы воспользовались этим.
— И каким же это образом? — Эдланд казался напряженным, но сохранял спокойствие. Пережив шок, вызванный репликой Валманна, он, по всей очевидности, решил принять вызов.
— Позаботившись о том, чтобы он нашел в этой Библии если не утешение, то, во всяком случае, возможность некоторого облегчения.
— И как же мне удалось это сделать?
— Просто открыв ее. Вот так. — Валманн открыл эту толстую книгу и показал выемку, вырезанную посередине.
— Здесь вы спрятали пистолет. Тут есть следы от масляных пятен, совпадающие с маслом на пистолете. Мы это проверили.
— Но зачем, вы думаете, мне это понадобилось? Ведь Скард и сам мог спрятать там пистолет, после того как раздобыл его.
— Разве мог верующий человек сделать дырку в своей собственной Библии, чтобы спрятать там орудие убийства?
— Такой чокнутый, как Скард, мог.
— А откуда вы так хорошо его знаете?
— Карин мне о нем рассказывала, — ответил Эдланд со страстным упорством. — Много рассказывала. Это был мерзкий извращенец, который разрушал чужие жизни. Он не заслуживал жить на этом свете.
— И вы решили его казнить?
— Я этого не говорил! К тому же он сам обо всем позаботился.
— Но несомненно под вашим влиянием.
— Это всего лишь домыслы.
— Спросите фру Эллингсен, так ли это.
— Да кто же такая эта фру Эллингсен, о которой вы говорите?
— Нам пока не удалось ее найти, — признался Валманн, чуть ли не добродушным тоном. — Но мне кажется, мы почти у цели. Она не сообщила своего адреса супругам Далбю, а телефон дала ненастоящий. Но я уверен, что фру Далбю ее узнает, если мы устроим вам двоим перекрестный допрос, а вам наденем парик.
— Ну и фантазии у вас!
— Да, мы тут в провинции тоже все время чему-то учимся, хотя и не очень быстро.
— Во всяком случае, у вас, очевидно, полно времени для безумных фантазий.
Эдланд понял, что его попытка пошутить не находит отклика. Глаза у него забегали, он лихорадочно искал выход, как зверь в ловушке.
— Мы мало о вас знаем, Эдланд. Нам даже не известно, настоящее ли это имя. Правда, мы удостоверились, что вы питаете пристрастие к парикам.
— Что?
— От того рыжего парика, который вы носили прошлым вечером в «Виктории», в гостиничном номере осталось множество волос. Мы их изучили.
— И?
— Это совершенно особый парик, ручной работы, высшего качества. Такие не продаются, их заказывают.
— Ну и что?
Валманн взглянул в упор на своего противника:
— Будет нетрудно выяснить, кто заказал именно этот парик, Эдланд. На это потребуется некоторое время, но мы это сделаем. Вы могли бы, разумеется, избавить нас от лишней работы, если бы поняли, что битва проиграна, и сознались, ведь у вас признание на языке вертится.
— Вы сочиняете, господин старший инспектор.
— Вы по-прежнему отказываетесь признаться, Эдланд? Или мне следует называть вас Лив Марит? Лив Марит Скард?
Это имя произвело на Дага Эдланда чудовищное воздействие. Он внезапно стал белым, как полотно, и приподнялся на стуле. Прижав руки к вискам, он кинулся к двери в ванную.
