непостижимым.
Втянув дым пущенной по кругу трубки, Изегер откинулся на одну из подушек, что во множестве валялись на ковре. Ветер вяло шевелил полотна ткани, служащей стенками временного шатра, отчего казалось, что весь мир вокруг плывет. Тонкий девичий голос пел бесконечную песню под аккомпанемент бубна, заставляющего сердце подстроиться под его ритм.
Лорд Ханнор с трудом разлепил глаза. Лелль уже вошел в транс. Он лежал, раскинув руки, а на его лице блуждала улыбка. Кузен наследника сидел согнувшись, едва не доставая лбом колени. Волосы гладкой завесой упали вперед, отгораживая их владельца от любопытных взглядов.
«Хотя, кому здесь смотреть? Девчонке, у которой вместо глаз золотые монеты, как того требуют вуфийские божки? Страже, что встала вокруг шатра?»
Изегер не стал сопротивляться дурману и провалился в полудрему, которая обещала дать ответ на мучающий его вопрос «Кто посмел?». Ошеломление после слов Гаррона было столь значительным, что отодвинуло в сторону другой, более важный вопрос, который лорду Ханнору следовало бы задать прежде всего: «А на самом ли деле я вскоре отправлюсь к праотцам?».
- Изегер! Изегер! - прохладные руки коснулись лица. Цепочка поцелуев пролегла от уха к ямочке на подбородке. - Я хочу тебя.
Пальцы коснулись пряжки ремня, которая, звякнув, перестала быть преградой для того, чтобы свободно вытащить из-за пояса рубаху и снять ее через голову. Мягкие женские губы сомкнулись на соске, заставив втянуть воздух через сжатые зубы.
Изегер запустил пальцы в пахнущие травой волосы и потянул женщину на себя.
Она была сладкая. Такая сладкая, что у него вырвался полувсхлип-полустон, словно он только что вновь попробовал сочный персик, который когда-то купил на шумном базаре в Константинополе. Больше он ни разу такого сочетания вкуса и аромата не встречал, какие бы фрукты ни доводилось есть.
И теперь он наслаждался, боясь хотя бы на мгновение отпустить эти губы.
А женщина не унималась, шуршала юбкой, мостясь там, где его желание обладать гладким телом было осязаемо.
Дыхания не хватило, когда она добилась своего и плавно начала двигаться. Разорвав поцелуй, женщина уперлась руками в его грудь и села еще плотнее.
Изегер с трудом разомкнул веки. Лучи Тариллы светили прямо в глаза, и единственное, что удалось рассмотреть - темный силуэт незнакомки.
- Кто ты?
Тело плавилось от наслаждения. Ладони, путаясь в широкой юбке, поползли по упругим бедрам, дотянулись до ягодиц, смяли их.
Женщина замерла.
- Не останавливайся, - попросил он, чувствуя приближение оргазма. Но она лишь молча смотрела. И от этого взгляда все внутри обмирало, а сердце колотилось точно сумасшедшее.
Изегер притянул к себе любовницу и, крепко обняв, перекатился. Теперь она лежала под ним. Но надежда рассмотреть ее лицо не оправдалась: свет Тариллы вдруг померк, полумгла обступила со всех сторон, и лишь дергающееся на сквозняке свечное пламя позволило догадаться, что лежат они на твердой поверхности стола. Того самого, что стоит в кабинете замка.
- Эрдис?!
- Нет, - шепотом произнесла она, хотя Изегер узнал голос своей любовницы. - Я вовсе не служанка. Я ваша жена.
- Ну, здравствуй, жена, - слова сами слетали с губ, а желание обладать женщиной нарастало лавиной.
- Милорд, я... э... Джули!
- Ну, здравствуй, Эджули... - лавина обрушилась, сметая и его, и стол, и Эрдис, назвавшуюся зачем-то Эджули.
- Тум-тум-тум, - стучал бубен, помогая сердцу толкать кровь по венам.
- Айя-я-я-я-я... - пел девичий голос, будоража память, заставляя вдуматься в увиденное. Был в этом какой-то смысл, но поймать его никак не удавалось. Он утекал подобно воде сквозь пальцы.
- Тум-тум-тум!
- Айя-я-я-я...
Изегер, все еще находясь в клубящейся мгле, поднес руки к лицу. Он не мог видеть, что его пальцы испачканы в крови, но чувствовал ее густой запах.
«Откуда ее столько?»
- А-а-а!!! - не крик, визг разорвал пространство, больно ударив по ушам и заставив замолчать бубен.
Мгновения, всего лишь мгновения не хватило лорду Ханнору, чтобы понять, что божки прозорливых вуфян хотели открыть ему, какой смысл вложили в свое послание.
- А-а-а!!!
Еще толком не выйдя из дремы, Изегер силился понять, что происходит, почему девочка с монетами вместо глаз извивается на полу и, крича, рвет на себе волосы, почему наследник князя сидит на своем кузене и бьет его наотмашь, разбрызгивая вокруг кровь, и почему стражники не пытаются оттащить его от изувеченного тела.
- Все, Лелль, хватит! - Изегер навалился сзади, обхватывая руками побелевшего от ненависти наследника, не давая ему нанести новый удар, который мог стать последним. - Он уже без сознания!
Унесли едва дышащего кузена, исчезла кричащая девочка, и лишь, бубен, лежащий в крови, напоминал, что в шатре произошло нечто страшное, переставшее вдруг быть развлечением, которого так жаждали эльфы.
- Пусти! - дернулся Лелль.
- Нет, только когда успокоишься.
Дыхание наследника было частым, хриплым, тело напоминало готовящуюся разжаться пружину.
- Ты не понимаешь! - прокричал он. - Тай был мне другом! А сам... Сам готовился убить меня и отца. Чего ему не хватало? Второй во всем после меня!
- Второй. Ты сам ответил на свой вопрос.
Лежали молча, тесно, как близнецы в утробе матери, прижатые друг к другу.
Потихоньку дыхание эльфа выровнялось, напряженные мышцы расслабились.
- Все, пусти. Я не побегу добивать его. Пусть отец решает.
- Вот и правильно, - Изегер расцепил руки. По ним побежали болезненные мурашки, возвращая нормальный кровоток.
- Ха! - садясь, грустно улыбнулся Лелль. - А я всего лишь хотел узнать, кого из нас выберет красавица Селиль. Гадал, отправится ли она с нами на охоту в Водный мир.
- И что увидел? - Изегер распустил растрепавшиеся волосы, зажав между зубами ремешок, отчего вопрос прозвучал невнятно.
- Что увидел? Хаос, дворец горит. А Тай, - лицо эльфа презрительно скривилось, - сидит на троне, а под ногой голова моего отца... Отрубленная. Я подыхаю рядом.
- Веришь в видения вуфян?
- Конечно, - без сомнения ответил Лелль. - Они богам в душу заглядывают. Ни разу не ошиблись. А ты разве нет?
Изегер неопределенно пожал плечами. Поднялся сам, протянул руку наследнику.
- А я не верю. Все ерунда. Как-то спросил, почему урийцы лезут в мой замок, так ничего вразумительного не получил.
- Совсем ничего?
- Ну, если не считать видение голого степняка, лежащего лицом вниз.
- Мертвого?
- А кто его знает? Задница одна в глаза бросилась. И все.
За шатром
