я не придаю этому значения. — Откинь голову мне на плечо, — нагло приказывают, пригвождая меня на член.
Одноразовое подчинение ни к чему плохому не приведет, и поэтому я откидываюсь на герцога, позволяя ему полностью вести.
— Двигайся, кошка, — продолжает он, впиваясь в мою грудь ногтями. Возможно, во мне присутствует мазохизм, потому что откровенно ловить кайф с происходящего не каждому подвластно.
Зубами впивается в мою шею и тянет кожу. Так по животному. Так грязно. Так свойственно мне.
— Кошка, двигайся, — замечает мое замешательство.
Тянет многострадальную грудь. Кажется, эта часть моего тела ему нравится больше всего. Подстраиваюсь, приподнимаясь. Немного медля снова спускаюсь, и так несколько раз. Принимаю его в себя, боюсь делать это до конца, и не знаю, как скоро подобное ему надоест.
Держусь, как за спасательную лиану, за руки, удерживающие меня. На них выступают вены, длинные пальцы поигрывают с тугими горошинками. Горячий язык проходит по распаленной коже, оставляя влажный след. Харитон зарывается в мой затылок, будто пытается сдержаться. Я уже на грани. Адреналин бежит по венам, вспарывая всю мою чувственность.
— Все-таки плохая ты распутница, — отрывается от моих волос и приподнимает, вынуждая в очередной раз сесть на него. Я приняла его уже на половину, однако идти дальше в такой позе более…опасно?
Мужчина взрывается и сводящим с ума движением резко вскидывает на себя. Не успеваю опомниться, как он начинает двигаться. Толкается до упора сам, руководя моим телом. Ослабляет хватку.
Намекает, чтобы проявила инициативу, и я решаю насаживаться на него. Добивая окончательно, он накрывает пальцами мое лоно и проникает сразу двумя. Тесно. Неестественно растянуто. Больно. И…мне нравится.
Я еще не привыкаю к новым ощущениям, как он вталкивается глубоко. Вплоть до основания. Его слишком много. Громкие стоны меняются на такие же крики. Одновременно больно и приятно. Каждый толчок воспринимается как вспышка. Ослепляющая, провоцирующая дрожь во всем теле. Наполненность сводит с ума. Я трогаю саму себя, чтобы подступиться к заветному окончанию, но получаю шлепок по рукам от герцога. Он желает сам это сделать. Теребит соски пальцами, пока его другая рука во мне проделывает то же самое с влагалищем.
— А-а-а-х, — выдыхаю с сомкнутыми глазами. Сдавшаяся, покорная, откинувшая голову на его плечо, я сейчас не та Тия, к которой все привыкли. Я слышу только биение в ушах. Поглощенная своими чувствами, не могу смотреть на Харитона Реневальда. С каждым его толчком умираю в экстазе, расплавляясь будто чистое золото, и воскресаю, как только он использует пальцы. Неимоверно растягивает. Суставы выкручивает так, что я изгибаюсь подобно змее, пальцы на ногах сводит от онемения. Феникс, возродившийся только что, уверена, именно так себя и чувствует. Не умеет владеть телом, дезориентирован, доверяется только…в моем случае Льву.
Одна за другой по телу проносятся волны оргазма. С громким стоном я выгибаюсь и отдаю полный контроль ему. Медленное его движение, и я снова в коленно-локтевой. Мужчина вытаскивает пальцы и заводит член полностью. Не сопротивляюсь, открываюсь для него сильнее. Хочу, чтобы он тоже насладился. Готовясь к очередному потоку удовольствия, цепляюсь за простыню и выдыхаю. Сильные толчки, болезненно глубокие, понимаю, что ему это нужно. Что он давно не получал разрядки, что пользует просто шлюху под ним. Только почему он не побрезговал меня поцеловать?
Надеюсь, к утру я смогу свести ноги, Харитон вколачивается неимоверно жестко, не щадит, хочет также, как я, достичь собственного освобождения. Вскрикиваю, ликуя от очередного оргазма. Проклятые гули, как мне хорошо. Ладони Харитона ложатся поверх моих, он нависает всем огромным телом надо мной и впивается в шею зубами. Не завершая процесса, оттягивает кожу. Будто метит.
Поворачиваясь, сталкиваюсь с губами мужчины и получаю новую дозу поцелуя. Ему не нужно что-то делать, чтобы я приоткрыла рот и впустила его. Реневальд словно хочет овладеть полностью и также неистово языком ласкает мой, толкаясь глубоко, клеймя горячими губами. Завоевывая.
Вены на мужских руках просвечиваются сильнее. Очевидно, герцог напряжен и до побеления в костяшках сжимая мои пальцы, вбивается в последний раз. Я еще не в состоянии здраво оценить ситуацию: дрожу всем телом, продолжая чувствовать мужчину в себе. Только по громкому стону осознаю, что он извергся, дойдя до заветного освобождения.
— Хор-р-ошая девочка, — довольно отзывается Харитон, откидывая часть моих волос на плечо и будто любуясь, вероятно, появившимися следами от укусов на шее.
— Отпусти, — выдыхаю, скорее, лениво.
— Ты уже в моих лапах, зайка, так просто не отвертишься, — даже в такой позе, не видя его лица, я ощутила улыбку.
— Все, прекращай.
— Нет-нет, я только вошел в раж.
Глава XXIX. Маркиз Дисад
Поедая очередное яблоко, он даже не обращал внимания на Даниэля, присутствие которого сопровождалось мертвой тишиной. Мальчишка действовал на всех даже на физическом уровне, оттого охрана маркиза вела себя особенно тихо.
— Сделай ход, Даниэль, — приказал Грегори, кивком указывая на шахматную доску.
Сын, подхватив пешку, поставил ему шах, вызывая ухмылку на губах.
— Неплохо, — прицокнул Грегори, вонзая лезвие ножа в очередную дольку яблока. — Знаешь, существует миф, что пешка не может поставить шах императору, однако ты только что доказал обратное. И в конечном счете, на пешку стоит натравить пешку, — усмехнулся, скидывая с поля белую фигуру. — Как ты ответишь на это?
— Шах, — равнодушно произнес сын, вытаскивая на поле боя визиря.
Даниэль был лучшим его оппонентом, но иногда ему надоедала манера игры сына, хотелось испытать кого-то нового. Например, ее. Он часто думал о том, что она стала бы достойным противником, возможно, даже чуть лучше Даниэля, но давать в ее руки такой контроль было нельзя.
С определенной ленцой Грегори вышел из захвата, спрятался за собственным визирем и уже без энтузиазма отвечая на шахи Даниэля, все больше задумывался о зайчонке. Ему нравилось так ее называть. Нравились хищнические повадки, проявлявшиеся в травоядном существе. Ему нравилась…Мелетия. Вытаскивая башню, он перекрывал отступы императору Даниэля, чтобы в конечном счете устроить захват и победить.
— Скучно, — он не был уверен в том, что Даниэль играл в полную силу. Не исключал мысли, что сын ему поддавался, Сильвия никогда не поддалась бы, о нет, она, скорее,
