И наконец, решились. 29 июля 1938 года японцы силами 19-й пехотной дивизии, подкрепленной артиллерией, смогли захватить две сопки на нашей территории. И окопались там, приготовившись к обороне. Наши войска под командованием маршала Блюхера предприняли безуспешные попытки выбить японцев с занимаемых позиций. Сталин резко раскритиковал нерасторопность Блюхера и снял его с командования. Вместо Блюхера командовать нашими войсками на Дальнем Востоке был назначен Штерн. И только 1 августа 1938 года наконец-то сухопутные генералы вспомнили про нас. Про авиацию. Нам с Рычаговым поставили боевую задачу. Нанести удары по японцам, засевшим на тех двух сопках. С 1 по 8 августа наши самолеты выполнили одну тысячу семнадцать самолето-вылетов против японских позиций. При этом по противнику работали только наши бомбардировщики. Японских самолетов мы за все эти дни в небе над зоной конфликта так и не увидели. И подраться нам в воздухе с ними не пришлось. Вот не понимаю я этих японцев. Они же прекрасно знают, что у нас есть авиация. И что мы ее обязательно применим против японских войск. Однако тупо бросили в бой свою пехоту, не позаботившись о ее воздушном прикрытии. Приятно осознавать, что не только в РККА военачальники ничего не смыслят в современной войне. И не понимают решающей роли боевой авиации.
Этот нелепый военный конфликт закончился довольно быстро. Уже 11 августа 1938 года боевые действия были прекращены. А затем между Японией и СССР прошли переговоры, которые закрепили за нашей страной эти две несчастные сопки. И ради такой малости столько народу погибло? Советские войска потеряли девятьсот двадцать шесть человек погибшими или пропавшими без вести. Две тысячи шестьсот тридцать восемь человек при этом были ранены. Было также потеряно солидное количество советской военной техники. Шестьдесят шесть танков, тридцать пять орудий. А наши ВВС потеряли шесть самолетов. Из них только один был сбит вражескими зенитками, а пять разбились из-за технических неисправностей. Японская сторона по нашим оценкам потеряла около семи сотен человек убитыми и две тысячи ранеными. Техники и вооружений японцы тоже потеряли довольно много. Глупая какая-то война случилась. Японцы к нам полезли. Мы им дали по морде и хорошенько отпинали. После чего обе стороны сделали вид, что ничего такого не было.
Правда, СССР с японцами еще схлестнется на Халхин-Голе весной – осенью 1939 года. И там наши войска опять побьют японскую армию. При этом потери у японцев будут уже больше наших. В тех боях блеснет первый раз на фоне серости Георгий Жуков. Тот самый будущий маршал победы. Но сейчас у него все в будущем. Вот того погрома японцам хватит, чтобы даже не смотреть в нашу сторону с агрессивными намерениями. Но я в той маленькой войнушке не поучаствовал. Может быть, это и к лучшему? Устал я от всех этих войн. Устал быть солдатом гибридной войны. И с содроганием думал, что нам еще придется воевать с самой страшной военной машиной в мире. С фашистской Германией. И не несколько месяцев, а целых четыре года. Ужас!
Но пока я морально отдыхал. После Хасана нас не трогали какое-то время. Только вручили еще по одному ордену Красного Знамени и оставили на прежнем месте службы. Аж до советско-финской войны мы служили на Дальнем Востоке. И меня это устраивало по всем статьям. Подальше от начальства служить всегда приятно и комфортно. Даже начало Второй мировой войны меня никак не затронуло. 1 сентября 1939 года немцы напали на Польшу. И мне на это было совершенно наплевать. Все это было где-то там далеко от нас. И мне так хотелось хоть немного, но пожить в мире тишине. Но 26 ноября 1939 года это затишье закончилось. Советский Союз выдвинул территориальные требования к Финляндии, а затем объявил ей войну. Правда, в газетах писали, что это финны начали первыми эту войну. Типа это они на нас напали, обстреляв наших пограничников своей артиллерией. На мой взгляд эта теория не выдерживала никакой критики. Я не думаю, что в маленькой Финляндии в руководстве сидят одни дебилы. Которые не понимают, что злить большой и сильный Советский Союз не стоит. Нет там таких альтернативно-одаренных. Значит, финнам нет никакого смысла стрелять по нашим погранцам. Впрочем, что там случилось на самом деле, мы никогда не узнаем. И у нас будут только одни догадки по этому вопросу. А правды нам никто не скажет. Да и не важно это сейчас, когда война уже началась. Нас срочно вызвали в Москву, где вручили новые служебные предписания. Рычагова назначили командующим ВВС 9-й армии. А я опять стал его заместителем. Мы с Пашкой по этому поводу даже особо не спорили. Он спросил у меня, хочу ли я быть его замом на этой войне. И я, конечно же, согласился. А что?
Мы с Рычаговым очень хорошо сработались. Я его прекрасно знаю. И такой начальник меня вполне устраивает. А то сунут меня в подчинение какому-нибудь дуболому вроде Кулика. Вот тогда я и намучаюсь. А с Пашкой служить легко и интересно. Он меня понимает с полуслова. Как и я его. Из нас получилась вполне боеспособная связка типа начальник и его заместитель.
Глава 39
Зимняя война
Итак – советско-финская война. У нас ее еще Зимней войной назвали. Что я могу о ней сказать? Первым моим впечатлением было, что это постоянный бардак и хаос. В первый период этой войны наши войска очень бестолково пытались наступать. Нескоординированно и глупо там все делалось. Нет, сначала-то все шло хорошо. Как и предполагали советские стратеги. Красная армия наступала в первые дни, не встречая сильного сопротивления. А вот потом наши войска уперлись в систему финских укреплений, которые здесь назывались линией Маннергейма. И они, не имеющие нормальной тяжелой артиллерии, были не готовы к преодолению линии финских дотов и дзотов. Сначала попытались взять эти укрепления нахрапом. Но у них ничего не вышло. И тут очень ярко проявилась та вопиющая тупость и некомпетентность советских военачальников, которая меня всегда так возмущала. Ох, сколько же людей эти придурки загубили, бросая их в самоубийственные атаки? На железобетонные доты под пулеметный огонь по хорошо простреливаемой местности. Той артиллерии, что имелась у наших пехотных частей в начале войны, не было достаточно для борьбы с финскими укреплениями. Наши 45-миллиметровые пушки доты противника просто не пробивали. Советские танки тоже были малоэффективны против линии Маннергейма. Т-28, Т-26 и БТ имели слишком тонкое бронирование. И пробивались легко даже противотанковыми ружьями, которых у
