поддерживать в ней жизнь, еще хотя бы день.
— Но… но Лили, ведь если ты останешься тут и не придешь к скале, то тебя исключат из Отбора, — выдохнула Агата.
— Исключат, — согласилась Лили. — Но, что с того? Императрицей мне все равно не стать, если уж по честному, да я и не хочу этого больше. Теперь я хочу отучиться, как следует, и стать настоящим целителем.
— А если сюда явится Фелиция со своими приспешницами?
— Не явится, наверняка, они уже давно дошли до скалы, пока мы плутали в подземельях. А если они и придут, то зачем им вредить мне? Я не фаворитка его величества, да к тому же еще и целительница, а Мире, кажется, уже хуже все равно не сделаешь.
Агата кивнула. Целители всегда оставались неприкосновенны. Их дар был хоть и не столь редок, но все равно очень ценен. Так, что даже во время мятежа, их не убивали, а только брали в плен.
— Но как же ты останешься тут совсем одна? — все-таки спросила она.
— Так и останусь, еды нам хватит, вода тоже есть. К тому же, надеюсь, что уже завтра прибудет помощь, если к вечеру вы успеете дойти до Иренеусовой скалы.
Агата почувствовала, как глазам стало горячо от подступивших слез. Она судорожно сглотнула, пытаясь унять рыдания. Лили была права иного выхода не было. Либо так, либо бросить Миру умирать совсем одну.
Магда тоже заревела, и бросилась к Лили. Обхватив ее руками, она уткнулась ей в плечо лицом.
— Ну ладно тебе, ладно, — успокаивала ее та. — Это же не конец всего сущего. Все равно рано или поздно это должно было произойти.
Лили хотела один на один о чем-то переговорить с Магдой и попрощаться. Они стали лучшими подругами и им особенно тяжело было теперь оставлять друг друга.
Агату Лили попросила присмотреть за раненной, и главное — не давать ей уснуть. Агата опустилась на колени возле Миры, а Магда с Лили отошли к озеру. Они стояли у самой кромки воды, и держась за руки, тихо разговаривали.
— Все будет хорошо, — сказала Агата, вглядываясь в помертвевшее лицо Миры.
— Хорошо, ничто и никогда не было и уже и не будет, — тихим и слабым голосом отозвалась Мира.
Она поглядела мутными черными глазами на Лидию. Та все так же сидела, прижавшись спиной к валуну. Глаза ее были закрыты, и, кажется, она успела задремать.
Мира перевела взгляд на Агату, и, вдруг, схватив ее за руку, до боли сжала ее запястье.
— Я должна тебе все рассказать, — прошептала она, впиваясь в Агату потемневшим взглядом. — Пусть хоть, кто-нибудь знает обо всем, когда я умру.
— Ты не умрешь… — робко вставила Агата.
— Замолчи, и слушай меня! Тот старик, Иннокентиус, он обо всем как-то догадался. Вычислил, что, кто-то тащит меня сквозь Отбор, хотя я этого и не хочу. Он загнал меня в угол, и я решила обо всем ему рассказать, о кольцах, и о том шаре. Он, кажется, что-то понял тогда, но мне ничего не сказал. Отдал просто кинжал, и сказал… Сказал, что я должна ранить им дракона-императора… Только ранить, а не убить… Он сказал, что это все исправит. Поможет все починить. Я должна была сделать это во время аудиенции, но мне стало страшно, а потом я еще сильнее испугалась из-за тебя. Затем ты увела его, а Елена мне не позволила вас нагнать…
Мира закашлялась, на ее губах выступила кровь.
— Что случилось с кольцами? — шепотом спросила Агата. — Куда ты их дела? И как ты вообще пронесла их во дворец? У нас же тогда все наши вещи отобрали.
— Кольца? — переспросила Мира, глаза ее помутнели, и казалось, что она с трудом уже понимает Агату. — Они были… они были во…
Не договорив, она снова закашлялась. К ним подбежала Лили, и мягко отстранив Агату, склонилась над Мирой, прижав ладони к ее ране.
Солнце висело уже высоко. Земля разогрелась, а ползавшие до того тут и там юркие ящерицы попрятались в свои норы.
Теперь им нужно было особенно торопиться, ведь от того, как быстро они достигнут Иренеусовой скалы зависела жизнь Миры и безопасность Лили.
Сев ферхом, они отправились в путь втроем. За ночь Лидия успела окрепнуть и Агате даже не пришлось ее привязывать к седлу. Хлопая крыльями, и вытянув шеи, фернали неслись вперед.
Как они ни торопились, спустя какое-то время им все же пришлось остановиться. Приглядев среди деревьев небольшое озерцо в низине, они спустились к нему, чтобы немного освежиться и перевести дух.
— Как странно, — сказала Магда, бродя у берега, пока фернали шумно пили воду. — В озеро не впадает ни одного ручья, а оно не пересыхает.
— Наверно, его питает подземная скважина, — предположила Агата.
Она присела на широкий валун, торчащий у кромки воды и нервно оглядывалась, всматриваясь вдаль. Ее охватила странная тревога. Ей все казалось, что вот-вот случился еще, что-то ужасное, а еще она очень боялась встречи с Фелицией и ее приспешницами, и все ждала, что те появятся из-за гребня холма ферхом на ферналях.
— Агата, что это на тебе? — спросила Лидия, хромая подойдя к ней. — Это… лягушка?
— Не двигайся! — тут же крикнула Магда, она тоже приметила ползущую по рукаву Агаты, маленькую словно едва отбросивший хвост головастик, черную лягушку, с крошечными алыми рожками на плоской голове.
Агата замерла, боясь вздохнуть.
И как только их угораздило наткнуться на водоем, служивший домом краснорогим лягушкам?
Эти твари были настолько ядовиты, что лишь одна особь могла полностью сделать непригодным для питья целый колодец или небольшое озеро. Если человек выпивал такую воду, то мог умереть или же сильно и долго потом болел, а его кожа делалась желтой.
Говорили, что одно касание краснорогой лягушки смертельно. Агата не знала правда ли это, и не хотела проверять.
Лягушонок полз по ее рукаву, приближаясь к обнаженному запястью. Агата пыталась унять подступавшую дрожь, понимая, что каждое ее движение может привести к тому, что лягушка прыгнет ей в лицо.
Глава 36
Птицы и лягушки
— Я… я могу попытаться убить ее камнем, — с предложила Лидия. — Наверняка я быстрей.
Они не успели выяснить точно, кто быстрей, лягушка или Лидия. Их обеих обогнала Фифи.
Напившись, она хлопая крыльями, и разбрызгивая вокруг себя воду, понеслась к Агате. В пару прыжков, она очутилась рядом и, как всегда, потянула к ней свою белую хохлатую голову, выпрашивая ласки.
Агата не успела даже ничего сказать.
Лягушонок прыгнул. Фифи схватила его в воздухе и
