Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
Аомамэ закрыла глаза, прислонилась к перильцам и закусила губу. А затем присела на горку в той же позе, в какой сидел Тэнго, и уставилась в небо на юго-западе. Две луны висели там как ни в чем не бывало. Она перевела взгляд на балкон третьего этажа, откуда наблюдала за Тэнго. И ей почудилось, будто за балконными прутьями все еще роятся ее дурацкие, никчемные сомнения.
Тысяча Невестьсот Восемьдесят Четыре. Вот как теперь называется этот мир. Я прибыла сюда полгода назад, а теперь собираюсь исчезнуть. Прибыла не по своей воле — но исчезаю осознанно. Я уйду, а Тэнго останется. Каким будет этот мир для него, понятия не имею. Ну и ладно. Главное — я умру за него. Жить для себя у меня все равно не вышло. Такую возможность у меня отняли с самого начала. Но слава богу, за Тэнго могу умереть с улыбкой на губах.
Легко.
Сидя на горке, Аомамэ пыталась уловить хотя бы дух Тэнго, сидевшего здесь так недавно. Но, увы, ничего не осталось. В предчувствии осени ветер раскачивал кроны старых деревьев, рассеивая по свету любые следы прошедших событий. А она все сидела и смотрела на две луны в небесах, утопая в их бесстрастном свете и в шелесте автомобильных шин с хайвэя. Ей вспомнились паучки, что плели свою паутину над лесенкой пожарного выхода. Как они там, интересно? Все еще ловят мух?
Аомамэ улыбнулась.
Вот я и готова, подумала она.
Только прежде нужно кое-куда наведаться.
Глава 22 _______________________ ТЭНГО Покуда лун будет двеСпустившись с горки, Тэнго вышел из парка и побрел по городу куда глаза глядят. На ходу пытаясь хоть как-то упорядочить хаос в голове. Но ничего не получалось. Слишком много разных мыслей посетило его, пока он сидел на горке. О второй луне, о кровных узах, жизни с нуля, фантоме матери, о Фукаэри, «Воздушном коконе» — и, наконец, об Аомамэ, которая где-то здесь, совсем рядом. Мыслей было столько, что охватить их уже не хватало воображения. Хорошо бы сейчас просто завалиться в постель и заснуть. И все, что можно, додумать завтра. Сейчас никакие размышления уже ни к чему не приведут.
Когда он вернулся домой, Фукаэри сидела за его рабочим столом и сосредоточенно точила карандаш. Обычно он хранил в деревянном стакане с десяток карандашей, но теперь их почему-то стало уже около двадцати. Она точила их один за другим. Никогда еще до сих пор Тэнго не видал настолько безупречно заточенных карандашей. Каждый грифель походил на жало какого-то насекомого.
— Тебе-звонили, — сказала она, проверяя пальцем на остроту очередной карандаш. — Из-тикуры.
— Я же просил не брать трубку.
— Слишком-важный-звонок.
Можно подумать, заранее знала, подумал Тэнго.
— Чего хотели? — спросил он.
— Не-сказали.
— Но звонили из санатория в Тикуре? Ты уверена?
— Просили-чтоб-ты-позвонил.
— Чтобы я позвонил?
— Лучше-сегодня-даже-если-поздно.
У Тэнго перехватило дыхание.
— Но я не знаю их номера…
— Я-запомнила.
Фукаэри продиктовала номер, он записал и взглянул на часы. Полдевятого.
— А когда звонили?
— Недавно.
Тэнго прошел на кухню, выпил стакан воды. Оперся ладонями о раковину, закрыл глаза и дождался, пока мысли в голове не придут хоть в какой-то порядок. Затем подошел к телефону и набрал номер. Возможно, умер отец. С чего бы иначе звонили в такое время, да еще и просили перезвонить?
Трубку сняла женщина. Тэнго представился и сообщил, что звонили из санатория, пока его не было дома.
— Вы — сын господина Каваны? — уточнила женщина.
— Да, — ответил он.
— Значит, мы с вами недавно встречались.
Он вспомнил лицо медсестры, ее очки в золотистой оправе. Имя в памяти не всплывало.
— От вас звонили, пока меня не было дома, — повторил он.
— Да, действительно. Сейчас я передам трубку лечащему врачу, и вы поговорите с ним напрямую.
Прижав к уху трубку, Тэнго ждал, пока его свяжут с врачом. Но быстро этого почему-то не получалось. Казалось, механические трели «Отчего дома в горах»[27]не смолкнут в трубке никогда. Закрыв глаза, Тэнго вспоминал санаторий на мысе Босо. Волны Тихого океана, без устали набегающие на берег, приемный покой без единого посетителя, скрип колес больничных кроватей в коридорах, выцветшие занавески в палатах, отутюженный белый халат медсестры и паршивый кофе в столовой.
Наконец на том конце взяли трубку.
— Извините, что заставил ждать, — сказал врач. — Срочный вызов в другую палату.
— Не страшно, — ответил Тэнго, пытаясь вспомнить лицо врача. Но потом сообразил, что вообще-то ни разу с ним не встречался. Все-таки голова соображала еще неважно. — Что-то с моим отцом?
Врач выдержал паузу.
— За сегодня ничего нового, но… в последнее время его состояние неутешительное. Нелегко это говорить, но ваш отец в коме.
— В коме? — эхом повторил Тэнго.
— В состоянии очень глубокого сна.
— То есть — без сознания?
— Как ни жаль.
Соберись, велел себе Тэнго. Думай же, черт побери.
— Эта кома — результат какой-то болезни?
— Если быть точным — скорее, нет, — с явным затруднением ответил врач.
Тэнго ждал, что дальше.
— Сложно объяснить по телефону, — продолжил врач, — но дело здесь не в какой-то определенной болезни. Это не рак, не воспаление легких, не что-либо с конкретным медицинским названием. Никаких симптомов у него не наблюдается. Просто по каким-то причинам из организма вашего отца уходят силы, необходимые для поддержания жизнедеятельности. А поскольку причины эти неизвестны, мы не можем определить и способ лечения. Капельницу ставим, искусственное питание вводим, но это меры профилактические и лечением как таковым не являются.
— Можно откровенный вопрос?
— Разумеется, — сказал врач.
— Ему осталось совсем недолго?
— Если состояние не изменится — скорее всего, да.
— Значит, он просто умирает от старости?
Врач издал какой-то неопределенный звук.
— Вашему отцу всего шестьдесят, — ответил он. — В таком возрасте от старости не умирают. Тем более, что и здоровьем его господь не обидел. Кроме собственно болезни Альцгеймера, никаких серьезных недугов. Все проводимые нами анализы и измерения показывали, что физически его организм в удовлетворительной форме и амбулаторного лечения не требует.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
