очень холодного?
– Дождь, это еще не буря. Впрочем, ты сама скоро поймешь. Думаю, нам придется задержаться здесь на день или два, прежде чем обратный путь станет снова безопасным. Припасов и дров хватит, а воду можно будет добыть просто высунув чайник за дверь. Это охотничья избушка, – пояснил он, наткнувшись на непонимающий взгляд, – Таких по Эрлангу разбросано больше десятка. Здесь всегда есть немного посуды, дрова и запасы еды.
– И потом мы должны будем восполнить те запасы, которыми воспользуемся? – догадалась девушка.
– Вот именно, но это уже мои заботы. – Рикард замер, прислушиваясь, – А вот теперь, кажется, начинается настоящая белая буря.
Снаружи доносился странный стук, словно кто-то наносил сильные удары по стенам и крыше. Эйрика поежилась.
– Как будто с неба падают камни.
– Ты недалека от истины. Только это не камни, а лед, и поверь, он ничем не лучше.
– Поэтому так холодно?
Рик кивнул, и подбросил в камин несколько поленьев. Но несмотря на близость очага, девушку продолжало лихорадить.
– Не поддавайся холоду. Постарайся расслабиться, иначе озноб уйдет в кости.
– Д-думаешь это так легко?
– А разве ты когда-нибудь искала легкие пути? – хмыкнув, северянин искоса взглянул на Эйрику.
Та сидела обхватив колени, и мелко вздрагивала. Внезапно он испытал что-то вроде жалости. Ему холод почти не доставлял неудобств, но он вырос на этой земле, и с детства привык к местной суровой природе. А Эйрика ведь даже настоящей зимы ни разу не видела. Не называть же зимой то дождливое недоразумение, которое на юге сменяет долгие летние дни.
Огонь в очаге разгорался все ярче, и его мерцающие отблески отражались в глазах девушки.
– Встань, – неожиданно произнес Рикард, и первым поднявшись на ноги, протянул руку.
– Зачем? – Эйрика недоуменно вскинула брови, но все же поднялась следом. Ладонь Рика оказалась горячей, и коснувшись ее, девушка отчетливо ощутила, насколько у нее самой холодные руки.
Вместо ответа, мужчина притянул ее к себе, и бережно заключил в объятия. Даже сквозь сырую одежду чувствовалось обволакивающее тепло, исходящее от его кожи. По телу пробежала дрожь, не имеющая никакого отношения к холоду, и почти сразу Эйрика ощутила, как ее бросило в жар. Несколько мгновений она стояла, напитываясь теплом, но затем нашла в себе силы немного отстраниться.
– Я подумал, что так ты гораздо быстрее согреешься. – ответил северянин на безмолвный вопрос.
– Но ведь это не совсем правильно?
– Какая теперь разница? Мне все равно придется на тебе жениться, раз мы вынуждены провести здесь уединенно день или два.
Рикард незаметно улыбнулся, его охватило почти мальчишеское желание немного подразнить Эйрику. Однако от его слов девушка почувствовала себя уязвленной, и резко отвернулась.
– Тебе вовсе не нужно идти на такие жертвы, – отстраненно произнесла она, – Пусть эти условности соблюдает тот, кто их придумал.
– Эйрика… – развернув девушку к себе, Рик вгляделся в ее лицо, и тоже стал серьезным. – Это была всего лишь шутка. На севере люди не обязаны вступать в брак, лишь потому, что им довелось вместе укрываться где-то от непогоды.
– Правда? – ее губы дрогнули, и она испытала смесь облегчения и разочарования. Как бы ей ни хотелось, чтобы Рик всегда был рядом, но не таким же способом.
– Правда, – мужчина отпустил ее плечи, и посмотрел куда-то поверх головы, – К моему глубокому сожалению… – оборвав себя на полуслове, он встряхнул головой, и закончил более бодрым тоном, – Буря закончится еще не скоро. Поэтому пока мы можем воспользоваться местными припасами, и приготовить ужин. Уверен, что здесь найдутся даже травяные сборы, из которых получится неплохой чай.
Эйрика кивнула. В голове все еще звучали слова – «к моему глубокому сожалению…», но зная Рика, и они могли быть шуткой.
Мужчина тем временем развел бурную деятельность. Он нашел в одной из настенных корзин небольшой травяной веник, взял с лавки помятый чайник, и высунувшись на улицу, довольно быстро наполнил его дождевой водой. Пока чайник закипал, Рик подвесил над огнем несколько полос вяленного мяса, едва не уронив парочку из них в кипящую воду.
Небольшая комната уже прогрелась настолько, что в ней стало почти жарко, а за стенами все так же стучал дождь, и завывал ветер. Казалось, что остального мира вокруг больше не существует, а есть только эта затерянная среди деревьев избушка, потрескивающий огонь в камине, и чувство уюта, словно после долгого странствия наконец-то вернулся домой.
А потом они сидели перед камином, передавая друг другу кружку с отколотым краем, по очереди отпивая чай, который пах листьями, и чем-то неуловимо пряным. Каждый раз, беря кружку из рук девушки, и едва касаясь ее пальцев, Рикард ощущал как по коже разливается тепло. И почему он раньше не понимал, как в сущности немного требуется для счастья?
Эйрика молчала, сосредоточенно размышляя о чем-то своем. Насколько же проще было раньше, когда она была способна не задумываясь сразу говорить все то, что приходило в голову. Теперь это стало гораздо сложнее, но какой смысл молчать бесконечно?
– Рик…
От его внимательного взгляда, к щекам прилила кровь, и тщательно подобранные слова куда-то улетучились, поэтому она произнесла не совсем то, что собиралась сказать.
– Мы всегда останемся с тобой хорошими друзьями?
– Друзьями? – мужчина сжал кружку, и выдохнул, решаясь. – По-моему, ты для меня давно гораздо больше, чем просто друг.
Он замер, не веря, что сумел это произнести вслух, и неожиданно услышал в ответ:
– Ты для меня тоже. – девушка протянула руку, и коснулась пальцами его губ, – Так давно, что мне кажется, всегда.
Эпилог
Солнечные лучи отражались от крыш, заглядывали в окна, и нагревали выложенную камнем дорогу. И только старое надломленное дерево напоминало о недавно прошедшей буре. Опираясь веткой на широкую подпорку, будто на трость, оно словно собиралось простоять еще не один год, вопреки усилиям стихии.
Поднявшись вверх по улице, Эйрика остановилась в тени густой кроны, и окинула взглядом площадку для тренировок. Несколько мальчишек стояли облокотившись на деревянные мечи, и наблюдали, как их товарищ безуспешно пытается преодолеть защиту наставника.
Словно почувствовав ее взгляд, Рикард поднял голову, и улыбнулся. Однако руки его все так же продолжали отражать
