Хотя эта последняя часть определения не слишком научна, она может нам пригодиться. Мы исследуем человеческую природу с помощью искусства, литературы, музыки и танца. Это понятие, смысл которого интуитивно очевиден всем, но не поддается конкретному внешнему определению. Тем не менее вы, скорее всего, согласитесь, если я скажу: «Шекспир — мастер изображать человеческую природу». Его персонажи — Макбет, король Лир и особенно Гамлет — демонстрируют не только наши внешние качества, навыки и достижения, но, главным образом, наши слабости: ревность, алчность, сомнение, раскаяние, милосердие и его отсутствие. Возможно, инопланетяне, тоже обладающие этими чертами, будут для нас узнаваемыми, почти как люди. В том же фильме из франшизы «Звездный путь», из которого взят эпиграф к этому разделу, один из инопланетных персонажей заявляет: «Вы не знаете Шекспира, если не читали его в оригинале, на клингонском».
Тем не менее эмпирически подтверждается, что у всех человеческих культур Земли есть некоторые общие элементы. Исследование кросс-культурных различий показывает, что определенные практики и виды поведения встречаются в слишком многих культурах, чтобы быть простым совпадением: декоративно-прикладное искусство, семейные праздники, погребальные обряды, правила наследования и т. д.[139] Профессор антропологии Дональд Браун составил список из сотен таких практик, общих для культур всего мира[140]. Почему между культурами наблюдается такое сходство? Может показаться, что у меня в повседневной жизни очень мало общего с моим ровесником из племени охотников-собирателей. Однако многие из его традиций и обычаев будут мне интуитивно понятны. Он обменивается шутками с друзьями, рассказывает истории, обладает чувством ответственности за свои поступки и, как следствие, самоконтролем. Он сплетничает, интересуется, что означают его сновидения, и разговаривает с маленькими детьми на детском языке. Как может быть столько общих видов поведения у различных групп людей?
Конечно, одно из возможных объяснений состоит в том, что все эти виды поведения генетически детерминированы. Несмотря на кажущиеся очевидными физические различия между разными популяциями, генетически люди невероятно похожи друг на друга. Если наш геном совпадает с геномом шимпанзе на 98 %, то с другими людьми — на 99,5 %. Как ни удивительно, в генетическом отношении я могу приходиться более близким родственником какому-нибудь сибирскому юпику, чем преподавателю британской истории раннего Нового времени с соседней кафедры (я не проводил анализа ДНК, но это утверждение, скорее всего, верно, так как основывается на статистических исследованиях большого массива данных)[141]. Так, может быть, все наблюдаемое сходство поведения во всех человеческих сообществах объясняется просто тем фактом, что люди — это… в общем, люди с генетической точки зрения?
Подобные утверждения заставляют меня испытывать некоторую неловкость, поскольку затрагивают весьма спорную область знания — социобиологию, которая претендует на то, что может объяснить чуть ли не все человеческое поведение нашим эволюционным наследием[142]. Поведение — очень сложный и многофакторный феномен, и мы (то есть ученые) еще не достигли уровня знаний, на котором можно уверенно объяснить, как набор генов сам по себе способен привести к сложному поведению вроде «толкования снов».
Изучая животных в дикой природе, мы наблюдаем в их поведении немалую долю изменчивости, которая частично обусловлена генетически, а частично приобретается благодаря культурному наследованию. Некоторые птицы подражают песням соседей, привнося собственные инновации, затем их песням подражают их собственные соседи, и т. д. В конечном итоге на дальнем расстоянии песня становится практически неузнаваемой. Как мы смогли убедиться в разделе 10, «диалекты» птичьего пения возникают из-за несовершенства копирования. Это широко распространенный феномен, который не ограничивается птицами, — я изучал сходный эффект, порождающий диалекты песен даманов. Значит, хотя гены могут определять способность птиц или даманов к пению, а также особенности звуков, которые они издают, конкретная песня представляет собой продукт столь сложного взаимодействия биологии и окружающей среды, что совершенно невозможно объяснить тонкие различия в песнях одной лишь генетикой.
Итак, если сходство человеческих форм поведения не обусловлено одним лишь генетическим сходством всех людей, то откуда оно взялось?
Если не брать в расчет еще менее правдоподобные объяснения, например существование некоего свода божественных установлений, напрашивается очевидный вывод, что эти общечеловеческие формы поведения (этикет, прически, пищевые запреты) являются всего лишь конвергентным и эффективным способом, позволяющим группе животных объединяться в сообщество, столь сложное и обязывающее, как человеческое. Мы непременно должны украшать себя и проявлять гостеприимство. Это естественные, практически неизбежные следствия того, что мы являемся людьми, причем они проявляются независимо от огромных различий в социальной структуре, например кембриджского колледжа и сибирской деревни!
Процессы, задействованные в эволюции общественных животных (раздел 7), скорее всего, одинаковы во всей Вселенной. Стоит ли особо удивляться, если у инопланетного сообщества, достигшего уровня технологического развития, близкого нашему, сформируются многие из признаков, общих для разнообразных человеческих популяций? Брауновский список общекультурных практик, пусть не исчерпывающий и не однозначный, включает множество форм поведения, которые, по-видимому, обладают адаптивным преимуществом. Пункт «гигиена» важен во всяком крупном сообществе, а «обмен дарами» как способ укрепления социальных связей не кажется чем-то специфическим только для Земли. Если у инопланетян разовьются многие из этих форм поведения, типичных для людей, тогда у них окажется во многом «человеческая природа». И они, вероятно, будут способны восхищаться «Гамлетом» не меньше, чем мы.
Что проку от войны?
Война. Какой в ней прок? Если верить антивоенному хиту 1970-х гг. певца, известного под звучным псевдонимом Эдвин Старр, абсолютно никакого. Но это не совсем так. Некоторые исследователи, в частности Петр Турчин, утверждают, что война сыграла совершенно незаменимую роль в эволюции современного нам человеческого общества[143]. Например, изобретение оружия, поражающего дистанционно, — сначала копий, потом луков и стрел, потом пушек и ракет, — дало человеческому обществу нечто вроде равенства небиологического характера и обеспечило преимущество ума над грубой силой. Подчиненный самец гориллы может сразиться с доминантным за место в иерархии, рискуя при этом, что его серьезно отлупят, если не хуже. В то же время, если бы он мог просто застрелить альфа-самца, физическая мощь соперника вовсе не была бы непременным залогом успеха последнего.
