мы с мамой проезжали мимо горящего поля, растения были выжжены до самой земли, пламя было таким ярким, что никакая жизнь не смогла бы пережить его. Я спросила её, почему фермеры так поступают со своими посевами, и она ответила: "подсекай и жги, малышка. Подсекай и жги".
Иногда вам приходится сровнять всё с землёй, прежде чем вы сможете начать всё сначала. Уничтожьте прошлое, чтобы проложить путь к светлому будущему.
В пять лет эта концепция не имела для меня никакого смысла.
Но с Чейзом, медленно разрывающим меня на части и собирающим меня обратно с помощью чистоты его силы воли, его рук, его прикосновений и слов, соединяющими мои сломанные части воедино лучше, чем они были когда-либо прежде, я, наконец, понимаю суть.
Ты должен восстановить разбитое сердце, прежде чем оно снова сможет любить.
Поэтому я не борюсь с этим. Я позволила ему подсечь меня, сжечь до самых базовых уровней, под барьерами, под рубцовой тканью и повреждениями, накопленными годами разочарования. До самого моего сердца.
Затем я позволила ему собрать меня воедино, толчок за толчком, наши взгляды встретились, пока из моих глаз не потекли слезы от чистой красоты момента.
И когда моё сердце, целое и исцеленное, сильно бьётся в груди, в идеальной синхронизации с пульсом Чейза, я знаю, что никогда не буду прежней после этого. После нас.
Тук, тук, тук.
Мы, мы, мы.
* * *
Позже мы растянулись в постели Чейза, кожа обнажена, конечности спутаны, наши глаза давно привыкли к темноте его комнаты. Я рисую круги на его обнажённой груди кончиком пальца, а он играет с кончиками моих волос.
На первый взгляд это звучит как простой момент: побочное похмелье двух любовников на смятых простынях, не делающих ничего исключительного или захватывающего. Но нет ничего простого в том, что я чувствую, когда он прикасается ко мне, бездумно нежный, с отсутствующей привязанностью. И, действительно, это своего рода исключение, что мы здесь — Джемма Саммерс и Чейз Крофт. Два человека, которые не имеют смысла на бумаге, чьи сломанные, притупленные части не должны подходить друг другу.
И всё же мы здесь.
Подходим друг другу.
Неделю назад он был незнакомцем. Теперь я начинаю удивляться, как вообще прожила этот день без него.
Наверное, я не знала, чего мне не хватает.
— Сегодня вроде как отстойный день, — в конце концов, бормочу я.
— Ах, как раз то, что мужчине нравится слышать, когда речь заходит о его сексуальном мастерстве.
Я поднимаю голову и смотрю на него.
— Только не ты, болван. Я имела в виду сегодняшний вечер, праздничный вечер. Ну, сам знаешь, до ошеломляющей демонстрации сексуального мастерства.
Он фыркает.
— Рад это слышать.
— Я просто имею в виду… — я снова вздыхаю. — Между Крысиным ублюдком Ральфом, потворствующим Безумному Бретту, встречей с моей кровной сестрой, почти дракой с Ванессой в туалете, а затем попечительская речь Джеймсона "Серого Гуся"13…
— Так назад, — Чейза щурит глаза, глядя на меня. — Ты столкнулась с Ванессой? Ты не упоминала об этом.
Дерьмо. Я не собиралась рассказывать ему о ней.
— Разве нет? — спрашиваю я невинным голосом.
— Нет.
— Хм, это странно. Я могла бы поклясться…
— Джемма, — его голос суров. — Прекрати это дерьмо. Что она сказала?
Я чувствую, как мои щёки начинают краснеть.
— Ничего.
— Джемма.
— В этом нет ничего особенного.
— Тогда почему ты краснеешь?
Чёрт.
— На самом деле она была очень предсказуема… ничего такого, чего бы я раньше не слышала. Меня это нисколько не обеспокоило.
— Тогда скажи мне.
— Это было просто немного о том, что я недостаточно хороша для тебя.
— Это звучит слишком великодушно для Ванессы, — прямо говорит он. — Джемма, скажи мне, что она сказала.
— Я не хочу.
— Почему нет?
Я скрещиваю руки на груди.
— Потому что!
— Это не ответ.
— Ну, это единственное, что ты получишь.
Он стонет.
— Господи, ты заноза в заднице.
— О, как будто это поможет твоему случаю, — я закатываю глаза. — Ну-ну, оскорбляй человека, от которого ты хочешь получить ответы. Очень умно.
— Ты уклоняешься, — указывает он.
— Нет, — огрызаюсь я, защищаясь.
Он ловит мой взгляд, и я вижу, что его взгляд смягчился.
— Давай, солнышко.
Его голос тёплый, ласковый.
— Это неловко, понимаешь? — бормочу я, слова вылетают из моего рта слишком быстро, чтобы остановиться. — Возможно, она приравняла меня к блестящей новой игрушке, которую ты используешь и выбросишь, как только я тебе наскучу. Она фактически назвала меня секс-куклой. Просто не так лаконично.
Из горла Чейза вырывается сердитый звук.
— Но это не имеет значения, — продолжаю я, прежде чем он впадёт в ярость. — Потому что там была Фиби, и она полностью расправилась с Ванессой. Серьёзно, за этим было потрясающе наблюдать. Очевидно, она застала её в компрометирующем положении на каком-то благотворительном мероприятии в прошлом году…
— Джемма, — его голос так тих, что я мгновенно замолкаю.
— Д-да? — я заикаюсь, пытаясь сохранить хладнокровие, когда он внезапно сдвигается, так что теперь склоняется ко мне, и его пристальный взгляд ловит мои глаза.
— Ты ей поверила.
— Нет, я не поверила, — настаиваю я, хотя это наполовину ложь.
— Ты поверила, — его голос раздражен. — Ты всё ещё думаешь, что для меня это просто секс. Что дело только в охоте. В том, чтобы унять зуд или развлечь меня на несколько недель.
— Я… эм… ну… — я с трудом подбираю слова, не зная, что ему сказать.
— Чёрт, Джемма! — рычит он. — Ты действительно думаешь, что для меня это не больше сказанного?
— Ум… Нет? — я вздрагиваю от неуверенности в собственном голосе.
— Господи, — бормочет он, откидываясь на подушку рядом со мной и глядя в потолок. — Если ты так думаешь, какого чёрта ты со мной делаешь?
— Наверное, я просто подумала… — я закрываю глаза и заставляю себя произнести это. — Я никогда не чувствовала себя так раньше. Никто никогда не смотрел на меня так, как ты, не прикасался ко мне так, как ты, не заботился обо мне так, как ты. Я никогда не чувствовала, что кто-то по-настоящему понимает меня, до тебя. И я подумала, что каждый заслуживает того, чтобы почувствовать себя так, хотя бы раз в жизни, верно? Даже если это не продлится долго. Даже если другой человек не чувствует того же самого.
— Солнышко…
— Послушай, я лучше, чем кто-либо другой, знаю, что любовь не всегда идеально сбалансирована — она не ломается, не уравновешивает весы одинаково с обеих сторон. Кто-то всегда заботится больше. Так что, думаю, всё в порядке, если я тот человек, из нас. Всё в порядке, Чейз. Просто потому,
