ему лучше?
– Он совсем отказывается принять произошедшее. Он считает себя молодым господином, перед которым лежат все горы и реки. – От ее теплого голоса веяло печалью.
– Когда один перестает бороться, другому приходится делать это за двоих, – прошептала я. – Должно быть, вам было трудно так долго нести эту ношу одной.
– Я должна сохранить все знания Великой Цзи Динь и уберечь их от рук недостойных. Моя ноша тяжела, но я бы не пожелала другой.
Полная спокойствия и достоинства. Сун Лин чем-то напоминала мне наставницу. Только Юэ Гуан совсем не дорожила своей жизнью, а госпожа Сун знала, что ее жизнь бесценна.
– На самом деле я должна поблагодарить вас. Вы случайно спасли мне жизнь.
– Глава рассказал мне. Госпожа Гао, вам стоит быть осторожнее.
Сун Лин вдруг строго посмотрела в глаза.
– Кажется, ваш сон был тревожным.
Я выглядела так плохо?
– Огонь Небес опасен для вас. И хотя ваш пульс говорит, что нет угрозы… – Она раскрыла мешочек, висящий на поясе, и достала черный пузырек. – Если почувствуете себя хуже, сразу примите это.
– Что это?
Сун Лин вложила пузырек в мою руку и поднялась.
– Прошу, не держите на меня зла. Если вам понадобится моя помощь, я никогда не откажу.
– Благодарю, госпожа Сун.
Она поспешно ушла, а через пару минут в дверь постучала служанка. Девушка принесла воду и чистое платье.
– Госпожа Лу просила позаботиться о вас.
Я умылась, надеясь, что холодная вода смоет тень кошмаров с моего лица.
– Госпожа….
Служанка держала платье наготове.
Я коснулась ткани и вздохнула. Слишком нежная, дорогая и непрактичная. Она рвалась от одного удара, но прекрасно подходила к милому личику молодой госпожи.
Светло-голубое платье, белый пояс и тонкая вышитая накидка. Цвета Учения Лотоса. Они странно смотрелись на мне.
Служанка восторженно взглянула на меня, будто одно платье сотворило чудо. Я подошла к зеркалу. Слишком бледная, и щеки совсем впали. Платье Лу-Лу было прелестно, но не настолько, чтобы скрыть мое осунувшееся лицо.
– Госпожа, вам нравится?
Конечно, мне нравилось. Я выглядела как служанка, тайком примерившая наряд госпожи. Я не позволила девушке уложить мне волосы и наскоро расчесала их сама.
– Госпожа Лу просит вас позавтракать с ней.
Я кивнула и отослала девушку. Зеркало смеялась надо мной, говоря, что в моих волосах не хватает только шпильки с белым лотосом. Зеркало было право. Я поспешно принялась искать свое старое платье. К счастью, шпилька все еще лежала в тайном внутреннем кармане. Я спрятала ее подальше от чужих глаз в рукаве рядом с пузырьком, подаренным Сун Лин, и вышла.
Стоило мне пройти несколько шагов, как я почувствовала взгляд и резко обернулась. На меня смотрел Бай Син. Он стоял недалеко от покоев, в которых я спала, и о чем-то беседовал с Сун Лин. Я поспешно отвернулась, не желая нарушать их уединение. Но через четыре шага его рука мягко развернула меня. Госпожи Сун уже не было видно. Кажется, я все-таки помешала им.
– Гао Фэнь. – Его голос сегодня был подозрительно вкрадчив. Несколько минут он смотрел на меня, не давая и пошевелиться под его взглядом. Потом я вспомнила, что он все еще держит мою руку, и попыталась вырвать ее.
– Почему госпожа Сун поспешно ушла? – прошептала я.
– У госпожи Сун полно своих забот. А вам следует позаботиться о себе.
– Вы так холодно говорите о ней, будто ее заботы совсем вас не касаются.
– А должны касаться?
Он пытался сбить меня с толку.
– Вам лучше знать.
Я подняла глаза и прошептала:
– Надеюсь, вы честны с ней.
Вдруг его губы дрогнули. Я могла поклясться, что на секунду он улыбнулся. А потом резко наклонился ко мне:
– Кажется, вы ошиблись в расчетах. Вам стоит все обдумать еще раз.
Когда он оказывался так близко, я переставала дышать. Предательское воспоминание заставило меня вздрогнуть. Мой сон. Его губы. Я закрыла глаза и отступила на шаг.
– Госпожа Лу ждет меня к завтраку.
Я убежала. Я убежала от него, совсем как в детстве. Без оглядки, впустую. Но теперь я убегала не разозленная его безразличием, я убегала, чтобы спастись от мысли, что У Минчжу хочет остаться.
27
«Отступить можно, только если твой противник не жаждет настоящей битвы, – всегда говорил Цзе Цзин. – Но если враг жаждет твоей крови, бегство – смерть. Тебе решать, умирать или вырвать чужое сердце первой».
Я могла позволить себе убежать от пристального взгляда Бай Сина, но не от направленной на меня стрелы.
Когда служанка провела меня в сад, я поняла, что было глупо надеяться на тихий завтрак с Лу-Лу. Меня ждало представление куда интересней и опасней. Семейное представление, на котором для меня зачем-то приготовили место. Тетушка ласково улыбалась, даже советник Ду, завидя меня, не удивился и не поспешил удалиться.
– А Фэнь! Иди же, садись рядом с Лу-Лу.
Я почтительно поприветствовала всех и покорно заняла свое место, ожидая начала представления.
– Вэй-эр, где же твой брат?
Начинать без Главы – значит, упустить главного зрителя. Я сжала руки, чувствуя, как они холодеют.
Ду Хувэю не пришлось отвечать, Бай Син уже направлялся к нам.
– Тетушка, что-то случилось?
Острый лед его глаз чуть смягчался, когда он смотрел на госпожу Ду. Какой прок в его мудрости и спокойствии, если он не видит, что за нежным голосом этой женщины прячется смерть?
– У меня давно не выходило собрать вас всех. За час небо не обрушится, побудьте с тетушкой, как в детстве.
Бай Син послушно сел, и госпожа Ду принялась разливать чай.
– Надеюсь, вы не против, что я позвала А Фэнь. Мне рассказали, что вчера ночью она помогла тебе, сынок.
Я крепче сжала руки.
Ду Хувэй кивнул:
– Мне повезло, что госпожа Гао – смелая девушка.
– Должно быть, ваши родители были храбрыми воинами!
Я улыбнулась.
– Мой отец был обычным кузнецом.
Тетушка удивилась. Я чувствовала, это ложь.
– Я слышала, вся ваша семья погибла от черной болезни. – Ее голос был полон сочувствия.
– Мне и правда повезло выжить.
Тетушка вдруг спохватилась, что подняла ранящую меня тему, и приказала служанке подать сладости.
– Лу-Лу сказала мне, что вы, А Фэнь, любите османтусовое печенье, я приказала приготовить его.
Госпожа Лу потупила взор.
Что ж.
– Моя наставница всегда готовила его. Недалеко от нашего дома растет османтус.
Я с улыбкой попробовала принесенное печенье, не показывая, что теперь мне трудно проглотить его. Этот вкус. Совсем как в детстве, только теперь оно невыносимо горчило. Когда-то тетушка утешала меня им,
