ближайшие прибрежные скалы.
- Не зли меня, ящерица, - вроде как шепотом, но пробирающим до мозга костей и, наверное, слышимым на всем Тенрю, произнес огромных размеров мрачный жнец, в которого перекинулся «старший» Виктор. Однажды, когда они с Эльзой сражались против мастера Жозе, он уже сумел проделать подобный трюк с вкладыванием всех своих сил в магию преобразования в слугу Смерти. Вот и сейчас ему пришлось вложиться в эту форму по-полной, чтобы добить не желающего помирать Акнологию. А по пути припугнуть и бывшего союзника. Все же прикосновение слуги Смерти очень сильно действовало на живых. - Не до тебя пока.
Убедившись, что вылупившая на него глаза Ирен, вроде как не стремиться тут же бросаться в бой, он незаметным глазу движением переместился к месту затопления летающего острова и показательно размахнувшись своей громадной косой, ударил куда-то вглубь морской пучины. А потом еще раз, и еще раз, и еще раз.
- Иди сюда! - в конечном счете, отбросив свое «орудие труда» в сторону, на сей раз откровенно проревел гигантский жнец и едва не нырнув с головой в воду, вцепился своими костлявыми руками во что-то невидимое глазу простых смертных. Да и непростых смертных тоже. Лишь одна Мавис, застрявшая между миром живых и мертвых, могла оценить совершаемое тем действо. Оценить и наблюдать за всем с отвисшей до земли челюстью. Все же не каждый день ей удавалось лицезреть, как кто-то выдирает из тела дракона его душу. Хотя, говорить о наличии тела у Акнологии нынче не приходилось. Скорее, его душа исключительно каким-то чудом удерживалась за жалкие ошметки плоти, что оказались соединены друг с другом непроглядной тьмой. Всё же этот древний дракон сам неплохо разбирался в присваивании чужих душ, за счет чего и обрел свою невероятную силу, отчего, видимо, имел определенные познания в сохранении своей собственной.
Аж скрипящий от натуги зубами своего оголенного черепа жнец вполне мог не совладать со столь мощным и умелым противником, если бы внезапно по бокам от него в воду не рухнули с неба еще два гигантских крылатых тела. Игнил и Металликана явили-таки себя миру, перестав скрываться в душах своих воспитанников. Явили в тот самый момент, когда действительно решалась судьба всего мира и когда их помощь смогла склонить чашу весов. Ведь, как духовные сущности, они тоже прекрасно чувствовали, сколь равная борьба велась на глазах Нацу и Гажила.
В то время как пребывающий в виде мрачного жнеца артефактор вытягивал на себя прихваченную за шею душу Акнологии, два материализовавшихся на время духа не менее древних драконов, растерзали в клочки остатки плоти своего старого врага, совершенно не способного в данных момент оказать им какого-либо сопротивления. Он попросту не успел до конца восстановить утерянные участки своего тела собственной магией, прежде чем оказались уничтожены те самые последние якоря, за которые и держался в мире живых его дух.
- Да-а-а-а! - аж взревел резко выдернувший из телесной оболочки душу сопротивляющегося противника жнец. Подняв над собой хлещущую из стороны в сторону огромным хвостом и размахивающую лапами невидимую практически никому душу древнего ящера, он прокричал для тех, кто уже явился за очередным клиентом. - Отдаю эту душу в счет своего долга!
- Принято! - прошелестел в районе его не существующих ушей голос, который он не пожелал бы слышать никогда. Ведь попадаться на глаза самой Смерти, ему, обладающему силами черта и жнеца, было смерти подобно. - Хитрый мерзавец! - С этими словами беснующаяся в его руках душа сильнейшего дракона попросту исчезла, а сам резко уменьшившийся до нормальных размеров Виктор оказался прихвачен за шкирятник, словно напакостивший котенок, что, правда, со стороны смотрелось отнюдь не мило, а откровенно жутковато. Особенно для не отрывавших все это время от него взглядов живых. Ведь, когда видимое им олицетворение самой смерти, каковым являлся мрачный жнец, скукожился и, поджав к себе руки с ногами, завис над волнами, после чего начал трястись из стороны в сторону, словно кем-то взбалтываемый, на ум начинали приходить очень неприятные мысли насчет тех сил, которые могли себе подобное позволить. - Уж не знаю, как ты обошел мою печать и сохранил силы моих слуг, но в качестве штрафа эту душу приму у тебя по цене одной человеческой, - меж тем продолжила свою речь Предвечная. - И даже не надейся теперь уйти на спокойное перерождение после своей смерти! Такой талантливый и пронырливый слуга уж точно пригодится в моей канцелярии. А теперь кыш, мерзавец! - Будучи контролько встряхнутым, он оказался запущен в сторону пляжа, словно мячик, где и приземлился спустя пару секунд полета, проделав в песке своим неживым телом солидных размеров борозду. - Будут еще такие же вкусные души, не забудь позвать, - прошелестело в окружающем пространстве напоследок, после чего ощущение пронизывающего все на свете холода, наконец, ушло.
- Вот ведь..., - перекинувшийся обратно в свое живое тело, «старший» Виктор лишь потряс в сторону своего недавнего места нахождения кулаком, все же не позволив себе произнести вслух все то, что подумал о всяких высших сущностях, паразитирующих на труде бедных артефакторов.
- Всё? Она ушла? - в наступившей всеобщей тишине – даже Зереф с Ирен лишь молча наблюдали за молодым красноволосым пареньком, принявшимся в очередной раз стряхивать с себя набившийся в одежду песок, весьма громкий шёпот прозвучал, словно раскат грома.
- Уж не знаю, кто спрашивает. - Приостановившись на время и осмотрев округу темными провалами, образовавшимися на месте глаз, на удивление спокойным голосом принялся отвечать артефактор. - Но, да. Ушла.
- Вот и ладушки! - обрадованно прихлопнул ладонями и потер руки проявившийся из воздуха рыцарь в очень странном доспехе. - В гневе она, конечно, всегда мила и красива. Ибо является в образе Мирочки. Но встречи с ней лишний раз лучше не искать. - С этими словами неизвестный стянул с головы шлем, явив миру физию еще более старшей версии Виктора Реда, чем та, коей обладал «победитель дракона».
- Трое, - как-то даже потеряно пробормотал пораженный до глубины души мастер Хвоста Феи. - Их теперь трое… Мне уже жалко этот мир.
- Вот не надо на меня, - по очереди кинув взгляд на все еще изгвазданного в песке себя и на приближающийся уцелевший мех с собой же внутри, - на нас, - тут же поправился обладатель доспеха-хамелеона, - наговаривать, мастер. Мы этот мир, между прочим, спасаем! И, между прочим, не в первый раз! Так что радоваться
