Книга Сезон зловещих грёз - Трейси Бенгхарт

Если магия ясновидения – это топор, то дар Аннализы – это волна. Ее было труднее контролировать, и растущая сила искала выход. Но это я – рука, держащая топор, и это я – луна, которая управляет приливом.

Мы с Тамсин сидели лицом друг к другу, скрестив ноги и держась за руки. Она помогала мне тренировать контроль.

– Дыши, – говорила она. – Раз, два, три, четыре… вдох. А теперь выдох… Раз, два, три, четыре.

Я дышу.

Я дышу.

Я дышу.

Я дышу.

– Моя магия сначала напоминала шторм, – сказала Тэм. – Но затем я научилась ей управлять. Это просто дождь и немного ветра. Ты же можешь справиться с дождем и небольшим ветром.

Я дышала, чтобы дождь не затопил меня, чтобы ветер не унес меня прочь.

– Найди тишину, лес, оленя, втягивающего носом воздух. Ощути тишину перед тем, как ты пустишь в ход свои ножи, – ее голос тек так же уверенно, как Плачущая река.

Я закрыла глаза и представила, что стою на берегу озера. Надо мной колышутся первые почки кизила, вода мягко плещется, ветерок пахнет древесным дымом и свежими цветами.

Струящийся по моим венам огонь постепенно угас. Мне стало легче дышать.

Один, два, три, четыре.

– Спасибо тебе за помощь, Тэм, – прошептала я, все еще не открывая глаз. Где-то внутри меня была и магия ясновидения, но ее я не чувствовала. Ее крики пока что стихли.

Хаган был снаружи, с генералом Дрисколл и ее отрядом. Утром они отправятся в Винтерленд. Рана, которую он ей нанес, когда она защищала Аннализу, зажила, словно ее никогда и не было.

Аннализа рассказала мне, что она почувствовала, когда мое видение все-таки сбылось. Я не знала, что и думать, но я была счастлива, что она смогла спасти генерала. Не столько из-за нее, сколько ради Хагана. Я не думала, что он сожалел о попытке убить Аннализу или о том, что он сказал лидеру повстанцев. И я не думала, что ему следует это делать. Но ситуация изменилась. Из-за того, что я сделала, нам всем нужно было поверить в желание Аннализы загладить свою вину. Нет, нам надо было верить не в нее. Все держалось на нашей вере в то, что мама и Дьюард не хотели бы, чтобы мы жили с местью в наших сердцах, не хотели бы, чтобы мы стали убийцами. Потому что был другой путь. И, зная, что Аннализа не отдавала приказа убить меня и что они с Берком оба дорого заплатили за это преступление, мне стало легче. Помогало и то, что случайностью было случившееся с Кендриком.

И еще мне помогала мысль о том, что ей придется научиться жить в мире без своей магии. Что она больше не сможет контролировать людей.

Утром мы с Тамсин вернемся в замок вместе с Кендриком и Аннализой.

– Я думаю, что когда мы будем проезжать через Виндхейвен, я навещу своих родителей, – сказала Тамсин, когда я открыла глаза. – Они думают, что я мертва. Весть о том, что я стала советником королевы, разнесется повсюду.

– Твой отец будет доволен, – сказала я.

Аннализа сказала, что хочет, чтобы Тамсин и Хаган тоже стали ее советниками. С генералом Дрисколл нас получалось пять – по возвращении Аннализа планировала снять со своих мест советников Найла и Холлидея. Нам еще придется разобраться с оборванными нитями обмана Аннализы. В замке остались те, кто запомнил ее как служанку, как безымянную дворянку. Нам придется снова и снова всех убеждать, что ее притязания на трон имеют под собой законное основание. При поддержке принца Кендрика и поддержке генерала Дрисколл и ее войск это не должно доставить много труда, но может потребоваться время.

Расположенную под крышей маленькую комнату родного дома Аннализы освещала единственная свеча. Люди Хагана и Дрисколл разбили лагерь в лесу, а Кендрик остался с Аннализой и ее служанкой Сибиллой внизу, в помещении, которое раньше было импровизированным лазаретом – пока генерал Дрисколл не приказала своим целителям перенести раненых в палатки снаружи. Кендрик был для Аннализы своего рода стражником. Он должен был защитить и ее от себя самой, и нас от нее. Она была не в восторге оттого, что мы вернули ее к жизни.

Но я видела, как менялась лицо Кендрика при мысли о том, что он может стать королем. Я не хотела, чтобы он снова оказался в ловушке. Я хотела, чтобы у него был выбор.

– Мой отец попытается на меня давить, – сказала Тамсин. Свет свечи отбрасывал на ее лицо тени.

– Он не заслуживает тебя, – сказала я. – Тэм, мы – семья. Если твой отец причиняет тебе боль, отпусти его. Я всегда буду с тобой. И Хаган.

Вот до чего я дошла. Использую слово «всегда».

Она наклонилась ко мне.

– Я так устала.

Я тоже. Не только от этого дня или от этого путешествия. Горе, беспокойство, боль истощили меня так же, как меня истощало каждое видение. Не было такого спирта, который напитал бы эту пустыню, исцелил бы мою иссохшую душу.

– Я знаю, – сказала я.

Мы свернулись калачиком на кровати. Наши руки были сцеплены, а лбы соприкасались, как мы делали в детстве. Магия Аннализы искрилась у меня под кожей. Интересно, сколько времени должно пройти, прежде чем я начну воспринимать ее как свою?

– Ты ранена, – прошептала я.

Тэм сонно заерзала.

– Не совсем. Просто голова болит.

Я видела эту боль в своем сознании. Я позволила маленькому ручейку магии перетечь от меня к ней. Она вздохнула.

– Молодец. Я чувствую себя намного лучше.

Я улыбнулась в темноту. Отдых, любовь, время. Это все, что нам было нужно.

Дышать.

Я проснулась ранним утром. Было еще темно, разум был слегка затуманен. Но я не смогла снова заснуть. Эта комната, наверху, под крышей, была слишком похожа на мою спальню. Это пробуждало слишком много воспоминаний.

Я оставила Тамсин и спустилась вниз. Аннализа отдыхала у огня, а по бокам от нее сидели Сибилла и Кендрик. Она закрыла глаза и ровно, спокойно дышала. Я смотрела на нее, согреваемую теплом тлеющих углей, завернутую в старое шерстяное одеяло, и не переставала удивляться тому, как быстро магия смогла ее вылечить. Жаль, что я не могла спасти маму и Дьюарда так, как спасла ее. При помощи одной лишь магии вытащить стрелу, сшить сухожилия и кости. Магия ее матери знала ее тело так же, как магия Тамсин знала мое. Она знала, где шить, где остановить кровь. Я была проводником материнской любви.