— И что дальше?
— А дальше ничего! Около часа пробыли там, потом ушли оттуда…
— А твой подопечный?
— Готовится ко сну, как сказал дежурный, мать его… Богородица, — майор едва не рассмеялся от бессилия.
— Ничего не понимаю… Дайте мне, Сергей Иванович, минут пять: я позвоню Дорохину и сразу доложу вам, почему они не выполнили свою работу…
— Надеюсь, причина окажется достаточно уважительной… — угрожающе заметил Баринов.
Он бросил трубку на аппарат и настроился на долгое ожидание, однако как ни странно, а капитан отзвонился буквально через несколько минут:
— Это я, Сергей Иванович, — его голос звучал явно виновато и сконфуженно.
— Ну?
— Мы с вами не учли человеческий фактор…
— Какой ещё, к чёрту, капитан, человеческий фактор? — вспылил старший Кум.
— Афганский синдром…
— Причём здесь афганский синдром?
— Все, кто побывал в Афганистане, считают себя братьями и в любой ситуации встают на защиту друг друга, — спокойно пояснил капитан, потом вздохнул. — Сейчас я такого наслышался от Василия, что, честно говоря, даже мне стало стыдно… Так что, извините, товарищ майор, но ваше приказание выполнить не могу: готов на любое взыскание с вашей стороны, — официальным тоном проговорил Подсевалов.
— Дурак ты, капитан! — беззлобно бросил Баринов. — Какое на хрен здесь может быть взыскание? Это же был не приказ по службе, а просьба о дружеской услуге… — примирительно пояснил он: не хватало, чтобы об этом узнал ещё кто-то. — Не получилось и не надо, не переживай: все нормально, привет жене и детям!
— Спасибо, Сергей Иванович, — совсем растерялся тот, потом добавил невпопад: — И вам того же… — и положил трубку.
— Ну ты и жук, гражданин Понайотов, — Баринов громко рассмеялся. — «Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл…», — потом снова взял трубку и набрал номер.
— Будалов на проводе, — отозвался капитан.
— Здорово, дружище! — весело проговорил майор, с трудом сдерживая смех. — Это Баринов беспокоит.
— И тебе не хворать! — насторожённо ответил. — Есть народная примета, которая гласит: «Беспричинное веселье не к добру!» Я прав, Серёжа?
— Как никогда! Слушай, давай оттянемся по-взрослому, как ты смотришь на это?
— А не поздно?
— Поздно для чего? — усмехнулся майор.
— Только в смысле времени суток, — не поддержал его игры Будалов.
— С каких это пор одиннадцать часов вечера стало для тебя вдруг поздно? Или мама не отпустит? — съехидничал Баринов. — А может быть я тебе планы какие-нибудь ломаю? Свидание там или ещё чего?
— Никаких планов не было… — обречено возразил капитан и тут же предложил: — В «Поплавке»?
— Так в том же месте, в тот же час! — неожиданно пропел Баринов.
— Ох, не к добру, товарищ майор, не к добру ты веселишься! Чует моё сердце, что ты специально хочешь напоить меня, чтобы не слишком по мозгам садануло то, во что ты меня хочешь посвятить… Угадал?
— Вскрытие покажет… — хмыкнул Баринов.
— Хорошо, через сорок минут буду за нашим столиком у эстрады, — со вздохом проговорил Будалов.
* * *
Тем не менее несмотря на то, что сам назначил время, к удивлению Баринова, капитан опоздал более, чем полчаса. Остановившись с виноватой улыбкой перед их столиком, где сидел майор, Будалов смущённо объяснил:
— Извини, Сергей Иванович, перед самым выходом из кабинета дежурный по городу вызвал к себе. Ну, думаю, все: снова какое-нибудь убийство и меня пошлют латать дыру. Попытался даже отговориться, мол, родственники ждут, мама плохо себя чувствует: ни в какую… К счастью, пришла ориентировка на бежавшего с сыктывкарской зоны зэка, прописанного в Омской области. Пока довёл информацию, пока то да се… Короче, это тебе, Серёжа, чтобы не держал на меня зла за опоздание, — капитан протянул Баринову коллекционную бутылку французского коньяка.
Ни слова не говоря, майор недовольно поморщился, но взял всё-таки подарок, внимательно исследовал этикетку, после чего примирительно кивнул:
— Ладно, будем считать, что ты отбоярился за то, что мне пришлось скучать здесь в одиночестве, — потом улыбнулся и подмигнул. — Садись, выпей штрафную!
— Дай хотя бы закусить немного: с утра маковой росинки во рту не было! — в подтверждение своих слов Будалов взял из тарелки кусочек колбаски, положил на хлеб и принялся жадно жевать, запивая соком.
— Жуй, пока наливаю! — согласился Баринов, взял фужер для вина, наполнил его до краёв водкой и пододвинул капитану. — Валяй, догоняй меня: залпом!
Будалов быстро дожевал, картинно вздохнул, словно его заставляют совершить нечто-то непосильное, взял фужер.
— Смерти моей хочешь? — обречено кивнул он. — Смотри, тебе же хуже будет!
— Отчего хуже-то?
— Свалюсь и тебе придётся на себе тащить пьяного капитана! — ответил тот.
— Ничего, как-нибудь… если что, твоих коллег вызову: он тебя быстренько оформят в тёплое местечко!
— В камеру, что ли?
— В вытрезвитель, Коленька, в вытрезвитель! — рассмеялся Баринов.
— Ничего себе тёплое местечко нашёл! Ладно, хотя бы там меня поймут ребятишки, — сказал он и единым залпом опрокинул обжигающую жидкость себе в рот, потом смачно крякнул, демонстративно вытерся рукавом пиджака и только после этого с улыбкой отметив, — хороша, чертяка! — закусил кусочком солёного огурчика.
— А ты могешь! — заметил Баринов:
— Не могешь, а могешь! — весело подмигнул капитан: невооружённым глазом было заметно, что его глаза мгновенно осоловели.
— Ты закусывай, приятель, а то действительно быстро с копыт соскользнёшь, — посоветовал майор.
— Кто, я? Да я поллитровку могу залпом в себя влить и буду, как стёклышко! — заверил он.
— Ага, остекленевший! — язвительно подхватил майор. — Не-а, поллитровку не хочу! Но по второй, чтобы пуля не пролетела между первой и второй, выпьем, — он снова взял бутылку «смирновской», разлил на этот раз по рюмкам и предложил: — Давай выпьем за то, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями! Как тебе мой тост?
— Очень хороший! — согласился Будалов. — Главное, многозначительный, особенно, для нас, не так ли! — он чокнулся с Бариновым, выпил, привычно крякнул, но на этот раз закусывать не стал, неожиданно спросил, глядя в глаза собеседнику: — Что, Серёжа, все так плохо?
— Плохо? — удивился майор, тоже выпил, не спеша поставил рюмку на стол, закусил долькой лимона и только потом спросил: — О чём ты?
— О нашем подопечном…
— А что ему сделается? — Баринов ехидно скривил губы. — С ним все в полном порядке…
